Один месяц спустя
Темнота…
Тяжелое прерывистое дыхание…
Биение собственного сердца…
Невыносимая боль…
Жарко. Будто огонь ворвался во внутренности, сжигая дотла.
Невыносимо до истошного крика. Только голоса больше нет, чтобы издать хоть какой-то звук.
Лежа в темноте, София распахнула глаза. Вся покрытая потом, она продолжала дрожать, будто от холода. Слез не было: последние выплакала на кладбище, стоя на коленях возле могилы.
Она потеряла всех. Никого не осталось. Снова одна.
В груди свело – спазм не давал дышать. София хватала ртом воздух, мечтая не дышать вовсе. Так было бы проще – она бы прекратила ощущать эту сверлящую боль.
Анхель…
Имя витало в комнате; будто оседало на вещи мужа, оживляя. Вот он подходит к окну, улыбается, говорит: «Прекрасная девушка».
Больше никогда не скажет. Больше не улыбнется, не коснется ее, не поцелует.
Никогда.
Дверь в комнату открылась, повеяло свежим воздухом. София не хотела знать, кто пришел. Все равно не Анхель. Тот больше никогда сюда не зайдет. Она зажмурилась, перевернулась на бок и свернулась клубочком.
– София, – раздался тихий голос Йованы, и на голову легла влажная тряпка. – Ты вся горишь.
Она бы сгорела вместе с мужем, если бы Йон не держал ее так крепко, когда тело Анхеля полыхало в огне.
– Нельзя так, – снова начала Йована, – не убивайся, пожалуйста. Бабушке нужна помощь, ее снова отвезли в больницу. Роза не стоит на ногах, Милош возится с ней уже столько времени… Ему не хватает тебя. Ради тех, кто жив, София. Ради всех нас, пожалуйста, приди в себя.
Йована разрыдалась, лбом касаясь плеча подруги. Она продолжала говорить сквозь слезы.
Йована просила жить, когда смысл жизни утрачен. Разве можно встать, распахнуть шторы в этой комнате и продолжать жить? Ее жизнь оборвалась там, рядом с «Обсидианом», возле горящей машины.
В ушах все еще стоял звук сирен, а перед глазами маячили пожарные, поливающие тело ее мужа пеной… Этого не забыть. Этого никогда не забудешь! Ее сердце остановилось ровно тогда, когда перестало биться сердце Анхеля.
Его больше нет.
– Йон хочет с тобой поговорить, если ты не против. – Йована, успокоившись, поднялась. – Это касается каких-то дел. Что ему передать?
Ей нет дела до Йона и прочих. У нее теперь вообще нет дел! Пусть катятся все к чертям и никогда больше не трогают.
София даже не шелохнулась. Никак не отреагировала на слова подруги. Словно Йована призрак.
– Он говорит, что это важно. Пусть зайдет, можешь молчать, но ты должна выслушать.
Йована открыла дверь, и в комнату вошел человек. София не обернулась, продолжила лежать.
– Гаджо, – произнес знакомый голос, – не буду ходить вокруг да около. Ты меня знаешь, я не люблю намеков. Ты можешь лежать здесь хоть до конца своих дней – это твое право, но Анхель был твоим мужем, на его плечах лежала огромная ответственность – за бизнес, за людей…
Йон подошел к постели, и София резко вскочила, впилась пальцами в его шею. Он явно не ожидал такого поворота. Йована со вскриком ринулась к Софии, пытаясь оттолкнуть ту от Йона. Попытка не увенчалось успехом – агрессия лишь добавила прыти.
– Бизнес? – прошипела София. – К чертям бизнес. К черту люди! У меня умер муж, а ты говоришь мне про бизнес!
Йон отнял руки от себя и отошел подальше. Он бы мог применить силу, вот только прекрасно понимал, что движет ею. Боль утраты. Но сейчас на него свалились жизненно важные вопросы, и их могла решить только София. А она уходит от реальности. Хотелось бы ее вернуть к жизни.
– Теперь ты хозяйка «Обсидиана», «Цеппелина» и онлайн-казино. Прячась в комнате, ты делаешь хуже лишь нашим людям. Они не знают, что их ждет дальше. Некоторые собрались уходить из деревни.
