— Нет, мама, не отдавай меня!
Темноволосая девочка лет десяти в
стареньком платье, заштопанном на локтях, вцепилась в руку
миловидной, но бледной и изможденной женщины.
Мать и дочь стояли у высоких кованых
ворот. Девочка молчала всю дорогу, зная, какая судьба ожидает ее.
Молчала, потому что понимала, что только ее согласие спасет от
голодной смерти маму и братишку, и все-таки у входа в Институт
решительность ей изменила.
Однако даже сейчас она не заплакала,
только провела тыльной стороной ладони по покрасневшим глазам.
Женщина и сама кусала губы, чтобы удержаться от слез. Она присела
на корточки рядом с дочерью, взяла ее за плечи и заглянула в
глаза.
— Я знаю, что тебе страшно,
Вертрана. Неизвестность всегда пугает. Но я уверена, что там не так
плохо, люди любят преувеличивать. У тебя появятся новые подруги,
хорошая еда, одежда…
— Мама! — с отчаянием перебила
Вертрана. — Зачем мне это все, если в конце концов я стану
рабыней!
Губы молодой женщины дрогнули.
— Ты станешь магиссой! Прекрасной и
могущественной…
— Игрушкой знатного лорда, его
собственностью!
Мать побледнела и слегка встряхнула
дочь.
— Где ты набралась этих ужасных
выражений, Верта?
Девочка всхлипнула, но посмотрела в
ответ без тени раскаяния.
— Все это знают!
Пару мгновений Вертрана дерзко
глядела на мать, и та в конце концов опустила глаза.
— Прости меня, Верта.
Она обняла дочь, прошептала в
маленькое ухо:
— Надеюсь, однажды ты поймешь меня…
Будь сильной девочкой. Никогда не сдавайся, как бы ни было тяжело,
а если упала, то поднимайся и снова иди вперед. Они попытаются
сломить твою волю, выдрессировать, как ручного зверька, а однажды
появится тот, кто захочет заполучить твое тело и твою душу. Так
вот, запомни: твоя душа принадлежит только тебе!
С этими словами женщина взяла ладонь
дочери и приложила ее к створкам ворот. Раздался тонкий мелодичный
звон, будто одновременно прозвучали десять хрустальных
колокольчиков, железо засветилось изнутри, разгоняя вечерний
сумрак.
Послышался шум отворяющейся двери. С
крыльца светлого пятиэтажного здания спустилась женщина в чепце,
темном платье и переднике и отправилась к воротам.
В глубине сада скрывались другие
постройки, и очень часто городские ребятишки, прижав лица к решетке
ограды, пытались разглядеть их, но видели только серые стены да
тускло светящиеся в вечернее время окна. Да и сама Верта вместе с
чернявым Митром, своим закадычным дружком, частенько всматривалась
в гущу деревьев и гадала вслух, какие же тайны скрывает Институт
магисс.
— У-у, — шипел Митр, — а вот там,
смотри, смотри… Жуткий такой сарай! Там черной магией лишают девиц
их естества…
— Да что ты глупости говоришь,
дурачок!
— Сама такая! Ты ведь знаешь, что
магиссы не могут иметь детей, они только служат господину и все
желания его выполняют.
Верта огрела хохочущего Мирта по
уху, а про себя порадовалась, что ей никогда не придется
переступать порог этого жуткого места. Никогда, никогда! И она
вырастет, выйдет замуж за любимого, родит детей… Но тогда еще был
жив папа, содержащий небольшую обувную лавку. У них был дом. А мама
не плакала по ночам за стенкой, надеясь, что дети не услышат.
Верта не знала, зачем именно сейчас
всплыл в памяти тот разговор про жуткий сарай. Но смотрела, как
приближается к ней худощавая фигура в чепце и переднике, и
понимала, что еще секундочка — и вся ее жизнь разделится на до и
после…
Женщина подошла к воротам и
вгляделась в лица просителей. Сначала посмотрела на мать, потом на
девочку. Верта надеялась увидеть хотя бы тень улыбки, но
прислужница смотрела строго и сжимала тонкие губы.
— Это ваша дочь?
— Да, да…
Мать полезла в холщовую сумку,
видимо, за документами, но женщина остановила ее, подняв
ладонь.
