Как-то странно
устроена моя жизнь, не так как у остальных. Потому что у них есть всё: родители,
семья, а у меня никогда этого не было. Я с рождения воспитывалась в детском доме,
где таких же, как и я было ещё несколько сотен человек, потому ни о каких
тёплых чувствах речи не было. Одеты, обуты, накормлены, а это главное. Хотя,
пока дети были совсем крохами с ними хоть немножечко, но сюсюкались, но едва
они подрастали, как становились предоставленными сами себе. Потому, наверное, у
меня и сформировался такой своенравный и волевой характер. Я не боялась
трудностей, всегда шла напролом, потому и работу получила вполне приличную
(работала бухгалтером в небольшой частной фирме). Зарплата была не весть,
какая, но на жизнь хватало. Но к чему скрывать, мечтала я, конечно же, о
большем. Мечтала купить квартиру, выйти замуж, родить детей. Обычные
человеческие мечты. Но мне было уже двадцать пять, а сказочного принца на
горизонте не вырисовывалось. Всё больше какие-то отморозки попадались. Или
ловеласы, которым кроме секса ничего не было нужно, и ты для них лишь на одну
ночь, или алкаши, подобные моему соседу по коммуналке, который в свои двадцать
девять лет спился как последний алкаш и выглядел на все восемьдесят, а то и
больше.
Вот и в это утро, едва я вышла из своей комнаты, он
нарисовался на моём пути. Жалкий, опухший. В растянутых и дырявых трико и
выцветшей майке с надписью "Мачо". Господи, где он только откопал
этот раритет?!
-
Линка, -
ненавижу, когда меня так называют, - трубы горят, дай на пивко! – он протянул ко
мне костлявую ручонку.
-
Как же ты мне
надоел Севка! – я слегка оттолкнула его и направилась к двери. – Работать тебе
надо, а не пить! – и вышла из дома. Он сыпал мне вслед какие-то ругательства,
но мне было уже всё равно.
Это был обычный день, как под копирку повторявший
предыдущие, ранний подъём, пробежка в парке, сборы на работу под крики и мольбы
соседа Севки. Мне казалось это таким надоевшим и обыденным. Боже, как я жаждала
изменений в своей жизни. Но я даже представить не могла, что совсем скоро буду
до боли, до скрежета на зубах скучать по этой самой обыденной жизни. Но только
уже нельзя будет ничего исправить. Нужно будет просто жить и идти напролом, до
конца просто для того, чтобы выжить!..
* * *
Погружённая в свои, уже порядком, надоевшие думы, я
тихо плелась по тротуару, даже не замечая проходивших мимо людей. Я пребывала,
будто во сне, от которого разбудил меня резкий визг тормозов. Повернувшись на
звук, я увидела, как на машину налетела женщина, затем резко взлетевшая вверх,
а потом упавшая на асфальт. К ней сразу же подбежала толпа народа, туда же
последовала и я. Пострадавшая лежала лицом вниз, её ноги беспорядочно
разбросаны, будто и не принадлежали ей, а обувь лежала поодаль.
-
Умерла! –
услышала я чей-то голос. – Видишь, босиком лежит, а это плохая примета!
-
Здесь есть врач?!
– выкрикнул кто-то из толпы.
-
Я! – отозвался
стоявший рядом мужчина и направился к лежащей на земле женщине.
Подойдя к ней, он стал щупать пульс на руках, но он не прощупывался,
тогда он решил перевернуть её на спину, чтобы хоть как-то ей помочь. Но когда
он это сделал, я едва не лишилась рассудка. Хотя её лицо и было сильно
обезображено, но я хорошо рассмотрела, что женщина оказалась, как две капли
воды похожая на меня. От увиденного я стала пятиться назад, неожиданно на
что-то наступив. Это оказалась сумочка сбитой женщины, взяв её, я пошла прочь.
Зачем я это сделала, я не знаю, на что я надеялась, забирая её сумку, о
чём тогда думала моя голова и думала ли вообще! Но отступать было уже поздно, с
момента этого происшествия прошло уже более двух часов, пролетевших, как одна
минута.
