Это утро обещало такой же обычный день, как и всегда. Максим с трудом открыл веки. Каждое утро он надеялся, что грядущий день предвещает что-то особенное и сможет хоть как-то изменить его скучную жизнь, в которой дни счастья были крайне редки. Его разбудил надоедливый шум и надрывистый спор за стеной. То были родители Максима.
Почти каждый день они ссорились и спорили по глупым причинам. Максим считал эти споры необоснованными и легко разрешимыми, но ему редко удавалось убедить в чем-то родителей. Каждый раз был риск самому попасться под горячую руку. И эти взрослые надрывистые голоса, резкие движения и непредсказуемость немного пугали его сына. А после ссоры один из родителей обязательно оставался раздражен, другой – расстроен. Видеть грустное лицо кого-либо из близких было очень неприятно и душевно больно. Слыша крики, Макс каждый раз напрягался. Электрический ток пробегался по мышцам, стремясь прямо к сердцу. Боль и чувство пустоты и сожаления долго не отпускали его, каждый раз порождая страх разрыва семьи.
Не торопясь, парень приподнялся и сел на край кровати. Молча, опираясь на локти, он сидел около минуты, думая о пустом. Затем он отошел от задумчивости и протянул руки к джинсам, что висели на спинке стула, стоявшего недалеко от кровати. Натянув штаны и подойдя к зеркалу, он лениво, с неохотой и опасением, взглянул на свое отражение. Высокий, стройный, не имевший характерного рельефа мышц, с взъерошенными темными волосами и маленькими серьгами-кнопками в ушах, юноша исподлобья глядел на отражение томными глазами. «Какой же ты… мерзкий!» – про себя фыркнул Макс и резко отвел взгляд, задрав голову в сторону.
Он не любил свою внешность. Считал себя жалким и ничем не примечательным и несимпатичным парнем. Внутри, хоть сам он не хотел этого признавать, таилось стремление к совершенству, самовлюбленность. Иногда, чтобы хоть как-то ободрить самого себя, сравнивал с другими, более некрасивыми (как он считал) людьми и думал, что ему еще повезло, и что он простой парень без каких-либо изъянов во внешности. Окружающие его люди не считали его некрасивым – для них он был приятным и очень даже привлекательным. Ведь каждый человек особенный, и в Максиме было нечто притягательное.
Мы привыкаем к своей внешности и, оценив себя во весь рост, мы начинаем копаться в самых мелких деталях, которые могут быть несовершенными, поэтому думаем, что некрасивы. Но именно из этих деталей, которые в частности могут казаться неприятными, складывается особенная внешность одного единственного человека, которому не найти абсолютной копии. Человек совершенен в каждой мелочи, особенности, характерной только для него. Просто этому Максим не желал до конца верить, ссылаясь на то, что эти слова лишь «оправдания для неудачников».
Отойдя от зеркала, Максим надел футболку и толстовку и вышел из комнаты. Проходя по коридору, он краем глаза успел заметить, что папа собирался на работу и нервно завязывал шнурки на ботинках. Легко было почувствовать его раздражение: напряженное пыхтящее лицо, трясущиеся пальцы, теребящие шнурки.
Макс прошел на кухню. За столом сидела маленькая девчушка восьми лет, медленно собиравшая по молоку размокшие кукурузные хлопья ложкой. Грустный и немного скорбный взгляд Сони, сестры Максима, не поднимался от тарелки. Мама, расстроенная и раздраженная, стояла у кухонного стола и разливала горячий кофе из турки в две фарфоровые чашки. Она не проронила ни слова. Желания говорить, конечно же, отсутствовало. В расстройстве она всегда переосмысливала ситуацию, придумывала аргументы, которые уже поздно было сказать оппоненту.
