– Нинка! Нинка! Да, Нинка же!
Нина оторвалась от созерцания восхитительного вида горного
ущелья и повернулась к подруге. Та стояла на опасно выдававшемся
уступе скалы и, раскинув руки, изображала адреналиновый восторг.
Именно изображала, потому что хитро косила на подругу глазом,
проверяя её реакцию. Но Нина не поддалась: залезла – молодец,
посмотрим, как слезать будешь.
Они выбрались в отпуск. Впервые Рита согласилась с планом
подруги и дала добро на пеший переход к морю через горный перевал.
Раньше здесь была только тропа, теперь – автомобильная трасса. Они
шли пешком в группе таких же любителей пеших походов, с которыми
списались по интернету и даже ещё толком не познакомились, так как
маршрут начался недавно. Всё необходимое было в рюкзаках, а сами
рюкзаки – за спиной.
Нина с Ритой – подруги детства. Они жили в одном доме, правда, в
разных подъездах. Ещё в садике на горшках рядом сидели, в школе –
за одной партой, но в университеты разные поступили: Рита – в
педагогический, а Нина – в медицинский. Однако связи не разрывали и
сейчас, будучи на пятом курсе. Рита часто подначивала Нину тем, что
она в этом году диплом получит, а кто-то ещё два года корячиться
будет, так как сильно умный. Парней никогда не делили. Подлянок
друг другу не устраивали. В общем, были настоящими подругами.
– Нинк! Сделай кадр, а! А потом я тебя.
Рита взмахнула руками, как будто собиралась взлететь или слететь
с этой скалы, что было вероятнее. Нина подошла ближе и, нарочито
растягивая слова, заметила:
– А если я тебя тут и оставлю? Будешь сидеть на уступе, зато,
может, поумнеешь и в следующий раз не полезешь, куда не надо. А я,
так и быть, пришлю за тобой какого-нить принца горского, чтобы снял
и спас несчастную, – подколола Нина, зная слабость подруги к
смуглым южным мужчинам.
– Не-е, – оскалилась Рита. – Ты у нас слишком ответственная.
Тебя совесть загрызёт человека бросить.
Нина вздохнула: что правда, то правда. Это насчёт
ответственности. Насчёт совести ещё вопрос. Люди-то разные бывают.
Некоторых не то что спасать, самой закопать хочется. Но Рита – она
и есть Рита. Её Нина не бросит даже в шутку, и подруга это
прекрасно знала. Нина сделала несколько снимков и скомандовала:
– Слезай! Сама. Как забиралась, так и обратно, – на всякий
случай объяснила она наказание за самоуправство подруги.
«Ладно я, – думала Нина, – с детства в походах и слётах. Не то
чтобы шибкий специалист, но и не новичок. Но эта домашняя курица
вообще впервые в походе и уже лезет куда ни попадя». Нина беззлобно
ворчала про себя, наблюдая, как Рита, прижимаясь грудью к скале
(ну, хоть это усвоила), осторожно передвигая ноги приставным шагом,
двигалась по узкому карнизу к тропинке. При этом её рюкзак
почему-то мотался из стороны в сторону, хотя должен был сидеть, как
пришитый. Рите оставалось каких-то два-три небольших шага.
Непонятно, что заставило Нину насторожиться, но она моментально
смахнула с плеча верёвку и размотала лассо. Рита ещё только
взмахнула руками, теряя опору, а подруга уже бросила петлю, которая
затянулась у неё на руке, и резким рывком рванула на себя. Рита по
инерции сделала широкий шаг и оказалась на тропе. Нина же,
наоборот, получив отдачу, на шаг отступила и, попав ногой в
пустоту, полетела вниз. «Всё, конец», – подумала она и
приготовилась к удару. Но его всё не было, а Нина продолжала
лететь. «Бездонное ущелье?! – истерично хихикнула она. – Буду
лететь вечно?» Вдруг возникла невесомость, как бывает, когда лифт
быстро двигается вниз, голова у Нины стала тяжёлой, и сознание её
покинуло.
