Я ездил по целому свету. И никак не могу найти наиболее подходящего места для себя. Я ничего не пытаюсь переустроить в своей жизни. Всё ожидал волшебной таблетки, что вытащит меня на какой-то невообразимый уровень. Казалось бы, вот-вот она придёт! Но она всё никак не случалась. Я искал её где угодно: на курсах, на тренингах, в жизни, но, увы… Теперь я лежу, чёрт бы вас побрал, на смертном одре! Настолько моя жизнь оказалась типовой, что моё имя даже не высекли! И его теперь никто никогда не узнает. Даже вы. Потому что слишком многие из вещей мы с вами делали совершенно одинаково. Иногда даже пробовали то или иное, но с какими-то ожиданиями, что за нас-то всё наконец-то решат!… Увы, не решали, да и не собирались решать. Впрочем, и не могли решать. Всё, что я делал, оказывалось напрасным. Потому что настрой был таким вялым, что даже вспоминать не хочется!
Всё, что вы сейчас увидите, – это моя исповедь. Может быть, будущие поколения посмотрят на мою типичнейшую во всех отношениях историю и скажут: вот дурень! Я лучше отстрою жизнь сам, используя те возможности, что у меня есть. А сделает ли на самом деле – зависит только от него самого. Я уже ничего сделать не смогу, только лишь огласить эту исповедь. В надежде, что её хоть кто-то не слышит и сделает из неё выводы.Я ездил по целому свету. И никак не могу найти наиболее подходящего места для себя. Я ничего не пытаюсь переустроить в своей жизни. Всё ожидал волшебной таблетки, что вытащит меня на какой-то невообразимый уровень. Казалось бы, вот-вот она придёт! Но она всё никак не случалась. Я искал её где угодно: на курсах, на тренингах, в жизни, но, увы… Теперь я лежу, чёрт бы вас побрал, на смертном одре! Настолько моя жизнь оказалась типовой, что моё имя даже не высекли! И его теперь никто никогда не узнает. Даже вы. Потому что слишком многие из вещей мы с вами делали совершенно одинаково. Иногда даже пробовали то или иное, но с какими-то ожиданиями, что за нас-то всё наконец-то решат!… Увы, не решали, да и не собирались решать. Впрочем, и не могли решать. Всё, что я делал, оказывалось напрасным. Потому что настрой был таким вялым, что даже вспоминать не хочется!
Всё, что вы сейчас увидите, – это моя исповедь. Может быть, будущие поколения посмотрят на мою типичнейшую во всех отношениях историю и скажут: вот дурень! Я лучше отстрою жизнь сам, используя те возможности, что у меня есть. А сделает ли на самом деле – зависит только от него самого. Я уже ничего сделать не смогу, только лишь огласить эту исповедь. В надежде, что её хоть кто-то услышит и сделает из неё выводы.Я ездил по целому свету. И никак не могу найти наиболее подходящего места для себя. Я ничего не пытаюсь переустроить в своей жизни. Всё ожидал волшебной таблетки, что вытащит меня на какой-то невообразимый уровень. Казалось бы, вот-вот она придёт! Но она всё никак не случалась. Я искал её где угодно: на курсах, на тренингах, в жизни, но, увы… Теперь я лежу, чёрт бы вас побрал, на смертном одре! Настолько моя жизнь оказалась типовой, что моё имя даже не высекли! И его теперь никто никогда не узнает. Даже вы. Потому что слишком многие из вещей мы с вами делали совершенно одинаково. Иногда даже пробовали то или иное, но с какими-то ожиданиями, что за нас-то всё наконец-то решат!… Увы, не решали, да и не собирались решать. Впрочем, и не могли решать. Всё, что я делал, оказывалось напрасным. Потому что настрой был таким вялым, что даже вспоминать не хочется!
Всё, что вы сейчас увидите, – это моя исповедь. Может быть, будущие поколения посмотрят на мою типичнейшую во всех отношениях историю и скажут: вот дурень! Я лучше отстрою жизнь сам, используя те возможности, что у меня есть. А сделает ли на самом деле – зависит только от него самого. Я уже ничего сделать не смогу, только лишь огласить эту исповедь. В надежде, что её хоть кто-то услышит и сделает из неё выводы.
