Щеку обожгла звонкая пощёчина. Я сощурилась, пытаясь
проигнорировать острую боль, которая растеклась по скуле от
подбородка до самого виска, и тяжело сглотнуть отдающую железом
слюну из-за прикушенного сбоку языка. Ладонь инстинктивно легла на
пылающую часть лица. Сейчас мои вечно ледяные руки хоть какую-то
пользу принесли.
— Ты закончила?! — в гневе бросила
мама.
— А если нет, то что? — тихо
огрызнулась я и с обидой посмотрела на неё. — Вторую щеку
подставлять?
— Летиция, это был не вопрос!
— Разве? А это была не пощёчина?
— Да ты посмотри на неё! —
воскликнула мама и возвела глаза к потолку. Её аж саму потряхивало
от нашей первой серьёзной ссоры, неожиданно окончившейся заурядным
рукоприкладством. — Восемнадцать лет воспитывала, чтобы потом
услышать, как меня собственная дочь дурой обзывает? Отличные
новости! Но надо будет, и по второй врежу, если первая оплеуха уму
не научит.
Я утёрла слёзы и спрятала руки в
карман худи. Подумаешь, вырвалось на эмоциях одно грубое слово.
Неужели это никчёмное слово равносильно пощёчине? Она сейчас всю
мою жизнь разрушала! Бульдозером проходилась по руинам разбившихся
планов. И ещё хотела, чтобы я молча это проглотила?!
— Хочешь ты или нет, но мы
переезжаем! — отрезала мама и властно ткнула пальцем в сторону
двери. — Иди и собирай вещи. Либо этим займусь я и гарантирую, тебе
не понравится результат.
— Класс, — буркнула я и хотела уже
вернуться в комнату, но гнев во мне не желал так легко засыпать. Он
бурлил и рвался снова наружу. — Чёрт, неужели меня обязательно
тащить за собой в такую глушь? Мам, я практически совершеннолетняя
— взрослый человек! Ты не можешь со мной и дальше обращаться, как с
маленьким ребёнком!
— Хватит, Летиция! Прошу! Я уже
устала повторять одно и то же. Иди и собирай вещи. Разговор
закончен.
— Конечно, зачем слушать своего
ребёнка, когда можно просто командовать и руки распускать, —
продолжала сердито шипеть я, кончиком кроссовка изучая мягкость
ковра. — Зачем вообще меня нужно было рожать, если тебя не волнуют
мои желания?
Мама не нашлась, что на это
ответить. На миг в её глазах тоже проскочило что-то похожее на
обиду, а потом она просто развернулась и направилась в кухню, в
который раз холодно бросив:
— Вещи сами себя не соберут.
Почувствовав, что уголки глаз снова
защипало от слёз, я резко крутанулась на месте и выбежала из
гостиной, от души хлопнул дверью собственной комнаты.
Как же всё несправедливо! У меня
были собственные планы на жизнь. Но правильно, кому до них есть
дело? Это ей приспичило снова выйти замуж и переехать в богом
забытую дыру. Глухую провинцию, нет, скорее даже сонную деревню,
расположенную на границе между двумя странами. Зачем меня-то туда
тащить? За какие грехи?
Долгие годы я усердно строила
воздушный замок. Оставалось чуть-чуть, он почти приобрёл физическое
воплощение. Казалось, можно уже протянуть руку и дотронуться до
шершавой облицовки… но в одно мгновение всё взяло и развалилось.
Из-под замка тупо вырвали фундамент, поэтому он не мягко рассыпался
по кирпичикам. Нет. Он целыми стенами падал, как какой-нибудь
карточный домик.
Вся моя жить — сраный карточный
домик.
И стены под названием «Серая
реальность» придавили своей массой настолько, что мне не хватало
сил, чтобы даже нормально дышать. Я буквально задыхалась от
бессильной злости. Пнула кровать и тут же присела, жалостливо
потирая теперь ещё и полыхающую голень.
Как же всё бесит!
Как она могла с такой лёгкостью
перечеркнуть моё будущее: мечты и планы? Откинуть друзей и
отношения, словно мусор? Хотя… с последним я, наверное,
погорячилась. Вряд ли есть смысл цепляться за лучшую подругу,
которая на пьяную голову страстно целовалась с моим парнем, как
оказалось, не один месяц по ней тайно вздыхающим. И на кой чёрт он
вообще со мной встречался, если с самого начала ему нравилась
именно она?
