Марсель
— Это не просьба, — спокойно произнесла мать, игнорируя свирепый
взгляд сестры. — От таких предложений не отказываются, Белладонна.
То, что Верховный почтил наш клан своим вниманием, уже огромная
честь. Его желание видеть членов нашей семьи среди работников
экспериментального отдела — многократно возвышает род Лафайет над
другими благородными домами. Я понимаю твои чувства. Работать или
даже находиться в одном помещении с этими… но мы не можем
отказаться.
— Да, матушка, я всё понимаю, кроме одного: почему я?! — Донна
всплеснула руками, со дня столетия впервые на его памяти так бурно
реагируя на слова старших. — В нашем клане тридцать семь вампиров!
Больше двадцати совершеннолетних особей!
— Наша ветвь в клане главная, посему именно наши дети должны
принять участие в этом смехотворном мероприятии. Габриэль,
Велорина, Иезавель и Аделаида сейчас заняты воспитанием своих
детей. Каталина и Марсель ещё не достигли совершеннолетия.
Остаётесь вы с Эмануэлем.
— Не думаю, что Верховный ставил такие строгие требования.
Почему бы нам не отправить Эмануэля от нашей ветви и не выбрать
кого-нибудь из побочной ему в пару?..
— Как ты смеешь пререкаться с матерью? — угрожающий голос отца
прошипел, будто отовсюду: вырывался из-под толстых паркетных досок,
обогнул по дуге сводчатые потолки и врезался с глухим звоном в
витражные окна.
На мгновение в малой гостиной моргнул свет и на соседнем троне
появился жгучий брюнет с зализанными по бокам волосами. Его
вольготная поза и маска бесстрастия на лице сегодня были обманчивы
как никогда. Даже тонкие и неглубокие борозды морщин, пересекающие
покатый лоб и впалые щёки словно налились силой и стали ярче
выделяться на бледной коже. Имея представление о его тяжёлом
характере и фундаментальных ценностях, что впитывались с первого
глотка крови всеми вампирами старого времени, Марсель прекрасно
осознавал, насколько болезненно он воспринял новость о смешанном
отделе. Для всей аристократии это было хуже смердящего перегаром
плевка в лицо.
Отец нарочито медленно обвёл всех присутствующих в зале мрачным
взглядом и лишь затем позволил матери взять себя за ладонь с таким
видом, точно оказывал ей большую услугу. Его очерствевшее сердце
давно перестало биться из-за её трогательной красоты и нежных
поцелуев. Формально она сохраняла за собой звание бесценной жены,
но фактически, уже как три столетия он открыто разделял постель с
другими женщинами.
— Дорогой супруг, прощу прощения за тон нашей дочери. Она
слишком юна, и ещё плохо контролирует свои эмоции.
— Не выгораживай её, Морэна! — он грубо вырвал руку из хватки
матери и возвёл к потолку указательный палец. — Чтобы так
откровенно выражать своё несогласие в присутствии старших,
неслыханная дерзость! В её возрасте я блестяще участвовал в
напряжённых дискуссиях с самыми опасными вампирами эры зарождения —
не позволял ни одному мускулу дрогнуть на своём лице. А эта даже в
присутствии родителей не в состоянии подобрать правильных слов, что
уж говорить про более деликатные обстоятельства… у других видов
женщины хотя бы репродуктивную функцию выполняют, наши же и с этой
мелочью справиться не могут. Бесполезные.
В нос ударил острый аромат ржавого железа. И спустя несколько
секунд гнетущий тишины на пол оглушающе громко закапала кровь из
сжатых кулаков Донны. Больше оставаться в стороне было нельзя,
поэтому Марсель беззвучно скользнул к сестре и встал рядом с ней
перед родителями.
— Матушка, отец, позвольте вмешаться в разговор.
— Говори, — сухо бросил глава семьи, презрительно сморщив нос
из-за запаха родной крови — ещё одной непозволительной слабости,
опустившей сестру в его глазах на ступень ниже.
