- Алиса, обслужи клиента, - в
подсобке появилась Оленька. Наша “Мисс розницы”.
Ну вот, опять не дали нормально
поесть. Только успела поднести ложку ко рту.
- У меня обед, - макаронина
сорвалась и шмякнулась в пластмассовый лоток. Едва успела отвести
руку с посудиной в сторону от себя. Бросила взгляд на блузу. Вроде
бы по-прежнему белая. С облегчением выдохнула. Сменной в шкафчике
нет, а до конца рабочей смены еще три часа, в течение которых надо
выглядеть на все сто.
- Ну, Алиса, пожалуйста, - начала
клянчить подруга. - Я сказала что ты сейчас подойдешь. На лице
появилось просительное выражение: бровки домиком, губки бантиком. В
глазах вселенская скорбь и печаль.
- А что случилось? -
поинтересовалась, ставя на полочку свой недоеденный суп. Когда
вернусь он уже остынет. Опять придется есть холодным. - Клиент с
бородавкой на носу или дедушка со вставной челюстью?
Оленька перебирала клиентами, словно
бусинками в бабушкиной шкатулке.
- Да мужик приставучий попался. Все
ему не так. Все не нравится. Достал уже. Сил моих нет. Ненавижу эту
бедноту подзаборную, у которых за душой два косаря, а гонору на
десять миллионов зеленых, - легкое пренебрежение скользило в каждом
слове.
- Оль, и такие покупатели выручку
делают, - напомнила. Наш ювелирный салон продавал не только
эксклюзивные вещички от дорогих брендов, но и вполне доступные
украшения для среднего обывателя.
- Лучше я одно колечко продам за
дорого, чем сотню за дешево, - возмутилась подруга.
Ну да, будь клиент перспективный,
Ольга вряд ли бы ушла из торгового зала. Предпочла бы сама
обслужить. И получить не маленькие комиссионные.
- Алис, так ты идешь или нет? Клиент
ждет. Вот уйдет сейчас, останешься без зарплаты, - припугнула.
Знала чем меня подстегнуть.
- Иду я, иду. Деньги мне не лишние
будут. Как раз хотела помочь маме купить стиральную машинку,- Оля
прижалась к стене, пропуская. В подсобке тесно. Мы вдвоем с Ольгой
едва помещались.
- Дура, ты, Алиска. Лучше бы себе на
машинку копила, а она все маме шлет, - завела старую песню Ольга. -
А сама в штопаных колготках ходит.
- Это мое дело куда деньги девать и
в чем ходить, я же тебе не указываю куда свои тугрики тратить,-
огрызнулась.
На что тратит деньги Оленька я
прекрасно знала. На красоту. Тайную и явную. Она считала, что чем
больше вложит в себя, тем богаче найдет мужика, который на ее
прелести поведется.
Пока велись либо женатики, либо
разведенные. На своих ровесников Оленька внимание не обращала.
Считала, что априори у них нет денег в силу возраста, а потому
нечего спускать лучшие годы своей жизни на всяких недостойных ее
особей в штанах.
Мужчина, по мнению Оленьки, должен
быть созревший во всех отношениях. Особенно в денежных. Ей
требовался мужчина успешный. Богатый. Со счетом в Швейцарском
банке. Ну или на худой конец - генерал. Ради генеральских погон она
готова ему простить даже худой конец. Ибо в мужчине главное
кошелек, а не все эти вторичные половые признаки, на которые иной
раз без слез не взглянешь.
- Иди ты уже быстрее, а то клиент
сбежит. Останется твоя мама без стиральной машинки, - махнула рукой
Оля, кривясь.
Давя вздох двинулась к двери.
Подарила коллеге перед уходом суровый взгляд, мол, поговори мне
тут. И выпорхнула в торговый зал.
Клиент дисциплинированно ждал у
витрины. Но разглядывал не украшения, а буравил взглядом дверь в
подсобку.
- Добрый вечер, - поздоровалась,
помня, что после восемнадцати ноль-ноль день клонится к ночи. - Чем
вам могу помочь? - для меня клиенты не делились по социальному
статусу и количеству денег в кошельке. Я со всеми была вежлива и
приветлива.
Еще моя бабушка говорила, что от
сумы да от тюрьмы зарекаются только идиоты. В жизни может случиться
всякое. А культура в человеке либо есть, либо ее давно проели. По
жизни чаще встречались последние.
