– Лови ее!
Резкий окрик распугивает стаю птиц, нагнав меня в спину. Я несусь по заросшей тропе среди деревьев. Сухие ветки цепляются за юбку, пытаясь меня остановить. Приходится ее приподнять, игнорируя острые шипы кустарников и травы, больно царапающие голые ноги. Стучащее где-то в горле сердце не позволяет надолго задумываться о таких мелочах. Страх пульсирует по венам, разгоняемый биением крови, а в голове горит только одна мысль: «Я должна убежать, должна спрятаться, иначе…»
Что будет, если они меня догонят, страшно и представить. Эта неизвестность пугает сильнее, чем крики догоняющих меня парней.
Вдох!
Они уже совсем рядом.
Выдох!
Я боюсь обернуться, но слышу, что они уже совсем близко. Боже, спаси…
Рассыпавшиеся по плечам спутанные пряди все чаще цепляются за еловые ветви. Даже животные попрятались, инстинктивно предчувствуя опасность. И я остаюсь один на один со своим страхом. Но не позволяю себе сдаться. Я понимаю, что мне не убежать, что спасения нет. Голова кружится от осознания того, что они вот-вот меня нагонят, как волки зайца. И я, будто в подтверждение этому, слышу насмешливые крики:
– Амедеа, остановись, все равно не убежишь! Иди к нам по-хорошему!
Громкое эхо страшных слов распугивает птиц с одной из берез. Тихий застывший лес не слышит моего крика о помощи. Но я даю себе обещание: ни за что не стану просить пощады, даже оказавшись в их руках, даже на грани смерти. Ни за что! Спасения ждать неоткуда, а мои мольбы только раззадорят преследователей. В ушах стоит звон, и только сбившееся дыхание отмеряет секунды до падения без сил.
И вот мои ноги подкашиваются, и я падаю на мягкий мох. Закрываю глаза и готовлюсь к атаке. Однако ее не последовало. Только оглушительная тишина, в которой единственными звуком остается мое дрожащее дыхание и бешеный стук сердца, отдающий в ушах. Открываю глаза, но никого не вижу. Это новая игра? Я задыхаюсь, взгляд мутнеет, а гул в ушах заглушает все звуки. Что ж, может, это и хорошо – хотя бы ничего не почувствую, раз уж надежды все равно нет.
В один миг все меркнет, и меня накрывает темнота.
Сквозь дрожащие ресницы проглядывал свет любопытной луны, но разбудил меня совсем не он. Дивные звуки музыки – кажется, это была скрипка – плавящей душу мелодией пробирались внутрь моего затуманенного ума и выдергивали из темноты, спасая от забвения. Я резко открыла глаза, вспомнив погоню и то, как приготовилась к худшему, потерявшись в лесу. Судя по всему, меня не нашли. Я села и огляделась. Ночной лес жил своей жизнью, но сейчас притих, будто бы ждал от меня каких-то действий. Одна лишь плывущая музыка разбавляла тишину, звала за собой, манила, словно призрак. Среди еловых пик на звездном синем небе ясный лик луны освещал темный, загадочный лес. Я поднялась, отряхнула юбку от сухих веток и посмотрела по сторонам. Тропа затерялась. Неузнаваемая местность среди высоких елей и кустов папоротника пытала тишиной. Сердце забилось чаще, гоняя кровь по телу вместе со страшной мыслью: «Я заблудилась».
Я вдруг поняла, что даже музыка, разбудившая меня, прекратилась. Стало еще страшнее. До чего же паршиво. Что ж теперь делать? Если бы этот мерзкий Джордж со своими дружками не увязался за мной, я бы не заблудилась среди ночи в лесу. И что они постоянно от меня хотят? Ну да, я выглядела не так, как другие девушки. Не могла похвастаться черными косами и темными глазами. Вся моя внешность, казалось, лишена красок. Но разве это повод, чтобы донимать меня? Я и так все детство терпела их насмешки, а потом плакала по ночам в подушку. К тринадцати годам я поняла, что пока сама за себя не заступлюсь, так и буду терпеть измывательства. И примерно с того возраста я училась драться. Иногда выходило лучше, чем у парней. Не по-женски, согласна, но когда ты сирота, надеяться не на кого.
