Истинная одержимость космического пирата

Я делаю вдох и разминаю шею, а потом плечи, вытягиваю руки и чувствую, как когти исчезают и превращаются в пальцы, всё тело медленно возвращается в человеческую форму после вспышки ярости.

— Каспиан! — вспарывает воздух крик моей истинной, и я бросаюсь к ней.

Рык моей ярости заполняет пространство вокруг, когда нахожу её в компании трёх ликанов, один из которых заламывает ей руки, пока двое других окружили.
С гордостью подмечаю, что она их неплохо потрепала.

Моя смелая и сильная.

Воздух вокруг провонялся яростью, пренебрежением и жаждой крови. И сквозь всё это я чувствую запах моего отца.

Нашёл-таки

Кажется, кто-то из ликанов пытается со мной заговорить, но я не собираюсь болтать и бросаюсь вперёд, отрывая от моей истинной одного из них, силой толкаю вперёд и закрываю собой мою Рани.

Утыкается лбом мне между лопаток глубоко и часто дышит, а сердце бешено отбивает ритм.

Хватаю её за запястье и ободряюще сжимаю несколько раз.

— Советую тебе прекратить сопротивление, — рычит один из прибывших за нами и смотрит исподлобья, бросает взгляд на мою истинную, а затем снова обращает внимание на меня, — нас слишком много, и мы пришли с твёрдым намерением наказать тебя, Каспиан. Сдайся, твой отец желает говорить.

Знает меня, если обращается по имени, вот только я его не узнаю, да и не до того мне сейчас, всё вижу в красном цвете, внутренний зверь рвёт изнутри невидимую клетку, а грудь вспарывает страх за любимую.

Качаю головой и с горечью подмечаю , что они, должно быть, и в самом деле готовились нападению, вот только нас они не должны были найти. Слишком хорошо мы с Рани спрятались и понимаю, что здесь не обошлось без предателя.

— Сдавайся, Каспиан. — врезается в мой слух голос отца, и я разворачиваюсь к нему, продолжая держать Рани за спиной. Он медленно преодолевает между нами расстояние и в каждом шаге его ярость и нестерпимое желание разорвать меня — мы поговорим, а после я накажу тебя за неповиновение. — цедит сквозь зубы, сжимает руки в кулаках, а глаза его заплывают чёрным. Воздух становится тяжёлым, а Рани позади начинает сильнее волноваться. — Я пришёл не один. У тебя нет никаких шансов.

— Тогда я разорву их всех, а после доберусь до того, кто нас предал, — произношу, и отец дарит мне снисходительную улыбку.

— Ну что ж, будь по-твоему. — щёлкает пальцами, привлекая внимание своих людей — Вымотать его, а после схватить — командует он, — девчонку сразу ко мне.

И наш маленький рай накрывает хаос.
Держу истинную позади, отбиваясь от обращённых ликанов, нападают толпой.

Следую за ними, отпускаю себя и чувствую, как пальцы вытягиваются и на месте их появляются когти, мышцы горят от быстрого обращения, то тут, то там тело вспарывает боль, но я игнорирую её, не позволяю ни одному из них приблизиться к Рании.

Она ни при чём, это я ослушался отца и последовал зову сердца.

Теряюсь, когда неожиданно получаю по лицу и отлетаю в сторону, тут же подрываюсь, но резкая боль простреливает позвоночник, блокирует меня, и я болезненно возвращаюсь в человеческую форму, вскидываю голову и рычу, хочу броситься вперёд, но тело немеет от острого укола, горящая волна прокатывается по телу.

По ощущениям меня словно подожгли.

Понятия не имею, что происходит, но вдруг понимаю, что больше не чувствую внутреннего зверя. Руки и ноги немеют, а голова становится тяжёлой.

Кажется, на мне что-то использовали, и я с рыком поднимаюсь.

Шатаюсь и сквозь адскую боль прохожу вперёд, отрываю от Рании двух ликанов.

Не в силах сдержаться рычу от боли и падаю перед ней на колени.
Стараюсь сделать вид, что со мной полный порядок, потому что запах её страха и отчаяния заполняет мой нос.

Смотрю на неё какое-то время: такая красивая. Пышные, тёмные волосы растрепались, а некоторые пряди прилипли к шее и горящим после драки румянцем щекам.