Дорогие читатели, все, что вы прочтете в этой книге, плод фантазии автора. Любые совпадения имен, названий географических объектов, образцов техники, а также исторических событий, случайны и не намеренны. Описания воздушных боев частично взяты из многочисленных воспоминаний пилотов времен Второй мировой войны, причем не только советских, но и американских, немецких, финских и английских. Все это собиралось в голове автора и в кратких записках в течение многих лет, так что теперь трудно сказать, что и откуда попало в эту книгу. Приношу за это свои искренние извинения авторам мемуаров, но, насколько я знаю, ничьих авторских прав автор не нарушил, так как цитирование, если оно есть, ограничивается минимальным количеством фраз, большинство из которых к тому же подверглось редактированию.
Дождь усилился, стемнело и ощутимо похолодало. Время подходило к восьми, но автобус так и не пришел. Оставалось надеяться на попутку, однако кто и зачем попрется на ночь глядя по дороге, ведущей в никуда, – вопрос скорее риторический, чем по существу. Ответ очевиден. Никто. Поскольку некуда и незачем. Во всяком случае, не в это время дня и не в такую погоду.
Кира повела плечами, ощущая, как влажный озноб проникает даже под кожаный реглан, и, присев на чемодан, попробовала закурить. Впрочем, если день не задался, то сразу во всем. Отсыревшие спички не зажигались. Ломались, шипели, исторгая вонючий дым, но не горели. И, как водится, чем дольше длились ее мучительные попытки добыть этот чертов огонь, тем сильнее хотелось курить.
– Да что ж это, твою…! – выругалась она после очередной неудачной попытки.
Изо рта вырвался клуб пара, тут же пробитый мелкими каплями дождя, добиравшегося до Киры даже под навесом автобусной остановки, и в этот момент на дальнем плече дороги вспыхнули фары.
«Так вот ты какое, женское счастье! – Кира выбросила размокшую папиросу и, встав с чемодана, быстро вышла на середину дороги. – Ну, судари мои, посмотрим теперь, кому на Руси жить хорошо!»
Машина стремительно приближалась. Мотались по сторонам, разбрызгивая жидкий мрак, желтоватые лучи от мощных, словно прожекторы ПВО, фар, а рука Киры уверенно нащупывала в кармане реглана переложенный туда «страха ради» ввиду ночного времени суток неуставной швейцарский «люгер».
– Стой! – заорала она, когда оказалась в свете фар, и тут же вскинула руку с зажатым в ней пистолетом.
В том отчаянном положении, в котором она оказалась, Кира была готова даже на крайности. И если бы – не дай бог, конечно же – водитель «пошел на таран», она бы ему, болезному, влепила напоследок восемь граммов чего-то там, – ну, не свинца же в самом деле! – прямо сквозь лобовое стекло. Однако обошлось. Машина давить ее не стала: притормозила загодя, тихо приблизившись накатом, и встала метрах в трех перед Кирой. Водитель, судя по всему, не зевал и заметил вышедшего на дорогу человека издалека, благо фонарь на автобусной остановке был хоть и плохонький, но кое-как дорогу освещал.
– Это ограбление?.. – водитель легковушки, который уже рассмотрел, наверное, в свете фар, что имеет дело пусть и с военной, но все же с женщиной, вышел под дождь и стоял теперь там, у открытой дверцы автомобиля, похожий на тень отца Гамлета. Черная невнятная фигура, если смотреть против света. Но голос, очевидно, мужской, что не странно в таком месте и в такое время, – и полон откровенной иронии.
– Нет! – Кира опустила руку, но убирать «люгер» в карман не стала, мало ли что. – Попутку до сто седьмого километра ищу.
– На Чертову Мызу, что ли? – поинтересовался водитель, по-прежнему стоявший вместе с Кирой под мелким холодным дождем.
