Подержанная «Нива», надсадно рыча двигателем, продиралась по разбитой лесной дороге.
Водитель Виктор Коганов проворчал:
– Черт меня дернул послушать тебя, Жгут, и поехать тут. Ведь через деревню ночью спокойно прошли.
Молодой мужчина, сидящий на месте переднего пассажира, ответил:
– Не бухти. В деревне мы могли бы засветиться.
– Перед кем? – не унимался Коганов. – Это тебе что, город, где народ до утра блудит? В деревне сейчас хрен кого найдешь. Спят все. Да там и народу-то человек пятьдесят. В Шаткой коттеджи не строят, потому как место гнилое, болота вокруг, по весне и раннему лету от комарья и мошкары спасения нет. Проехали бы спокойно.
– Комарья и сейчас хватает, – заявил Сергей Самохин с заднего сиденья. – Достали, блин! Представляю, что нас ждет в охотничьем домике! И чего мы не взяли химию какую-нибудь против этих бекасов?
– Спирали лучше, – сказал Коганов. – Зеленые такие. Поджигаешь, и дым сразу разгоняет всю эту мерзость.
Борис Жгут взглянул на водителя и Сергея, потом проговорил:
– Все сказали, умники? Мы на хрена к охотничьему дому едем? Отдыхать? Рыбку ловить? Шашлычок жарить? Работать мы едем. Даже резину на «Ниву» поставили старую, чтобы потом мусора по следу не смогли вычислить ее. А вы, придурки, базарите о какой-то фигне.
– А почему придурки? Ты у нас умнее всех? Университет окончил?
– Я старший, и этим все сказано!
– Тогда не умничай, старший. Не глупее тебя будем.
– Ладно, проехали, – проговорил Жгут.
Ссориться с подельниками ему не хотелось. Особенно сейчас, ночью, в глухом месте, перед ответственной работой, за срыв которой Руслан спросит так, что мало не покажется.
Жгут прикурил сигарету, выставил локоть в открытое окно. Дни стояли жаркие, градусов под тридцать. Ночью прохладнее, но все равно душно. Немного напряжешься, и тут же проступит пот.
– Ты бы с сигаретой поаккуратней, – сказал Коганов. – Лес сухой, вспыхнет, оглянуться не успеешь. Горящий окурок не бросай.
Жгут скривился:
– Ты, Витя, в пожарники записался? На подработку? Бабок Руслана на жизнь не хватает?
– Смешно.
– Ну и смейся, а не учи отца детей делать.
– Тоже мне отец нашелся! И велико ли у тебя семейство, папаша?
– Борзеешь, Витя! Ну-ну. Гляди, как бы хуже себе не сделал.
– Да хорош тебе, в натуре, Жгут, мозги полоскать. Без тебя тошно. Я уже задолбался от комарья отбиваться. У вас их нет, что ли?
– А они знают, на кого лететь.
– И что ты хочешь этим сказать?
– То, что сказал.
Жгут уставился на дорогу, прыгающую в свете фар.
– Кажись, впереди яма.
– Где? – спросил Коганов.
И тут машину тряхнуло так, что пассажиры подпрыгнули до потолка.
– Где, твою мать? Спишь в оглоблях? – выругался Жгут. – Сказал же, яма!
– Не разглядел, – сконфуженно ответил Коганов. – Да что на этой тарахтелке увидишь? Не фары, а недоразумение. Ехали бы на «Тойоте»…
Жгут прервал Коганова:
– Закройся, Витя, и смотри за дорогой.
– Сколько еще тащиться? – спросил с заднего сиденья Самохин.
– Недолго, – ответил Жгут. – До мостика через реку. Там слева и должен быть охотничий дом.
– Быстрее бы. Жрать хочется, да и поспать не мешало бы.
«Ниву» тряхнуло еще раз.
– Да что ты, Витя, ни хрена не видишь?
– Вижу! Только где я тебе колдобины эти объеду?
– Погодь! Это чего там впереди блестит?
– Река. Мост справа. Но не хотел бы я заезжать на него, проще вброд.
– Нам дальше не надо. Где домик?
– Где и должен быть. Вон, слева темнеется.
– Ага! Значит, приехали. Так, Витя, давай к домику.
Через полминуты «Нива» встала у небольшой избушки с дощатой дверью. Ее окна были забиты деревянными щитами.
Троица вышла из машины и тут же попала под атаку комаров.
Жгут замахал руками и услышал:
