Из жизни человека советского: композиция, навеянная чтением и размышлениями

© Рихтер С. Г., 2025

Это ничего, если я не понравлюсь – не у всех же есть хороший вкус!)

Плененный навсегда первой же прочитанной книгой, а это был «Таинственный остров» Жюля Верна, я так полюбил это занятие, что никакой Интернет не может этому помешать! Написав за годы творческой деятельности сотни научных статей, диссертаций, докладов, лекций, учебных пособий, а за последние 20 лет ещё и восемь книг, я, наконец, понял, что мне – технарю – это не дает полного удовлетворения. Накопившиеся наблюдения, знания и жизненный опыт потребовали выхода. Но не в виде привычного научного трактата, а причудливой композиции из прочитанного и осмысленного за прожитое время.

Мама несла меня на руках летом 1941 г. около 100 км – от Идрицы до Великих Лук – нередко под немецкими бомбами. Говорила, что не донесла бы, будь я хоть на полгода старше! Сам себя я помню обрывками, по эпизодам, лишь с 1945 года, когда после возвращения из эвакуации в Татарстан мы оказались в Люберцах.

Именно с люберецкой мостовой начинается отсчёт первых 35 лет осознанной жизни. Я хочу понять, где кончается то, что было, потому что прошлое, каким-то образом живет в нас. И это понимание может представлять познавательный интерес для более молодых поколений…

То, что, в конечном итоге получилось, представлено в трёх частях. Здесь отражены моё мировоззрение и отношение к прошлому и настоящему в виде внутреннего монолога по следующим трём сюжетам:

1. Дань памяти (автобиографический, охватывающий первые 40 лет жизни, с иллюстрациями по ходу повествования).

2. В поисках здравого смысла (полемический – в силу своего разумения.).

3. Дань любви к чтению и русскому слову (библиографический).

В приложениях приведены элементы генеалогического древа (с иллюстрациями), а также имена и названия книг моих невольных соавторов.

Жизнь делится на две половины.

Чтобы ее понять, в первой не хватает знаний, во второй – здоровья.

(Э. Хемингуэй)

Прошлое – самый гибкий и самый благодатный материал, из которого мы кроим всегда белые одежды, даже если это балахон, в котором мы поднимаемся на эшафот.

(Д. Рубина «Одинокий пишущий человек»)