Воздух был сладким, каким бывает только в самом начале весны, хотя под ногами еще хлюпал, превращенный в грязь, растаявший снег. Я впервые вышла из дома после того, как неделю пролежала с температурой. Шарф, которым я на всякий случай обмотала шею, теперь неприятно колол кожу, я развязала его еще в супермаркете, а теперь, он постоянно сползал, но мои руки были заняты и поправить его мне было не удобно. Я уже чуть ли не наступала на его бахрому, когда проходила мимо вынесенных на улицу столиков возле уютного кафе. Я аккуратно поставила пакеты на стул у крайнего столика и сняла надоевший шарф с шеи, когда мои глаза случайно увидели за стеклом Дарена. Он сидел, улыбаясь какой-то женщине. Мое сердце пропустило удар, но я тут же попыталась себя успокоить. Всего-лишь рабочая встреча, не стоит сразу же превращаться в ревнивую истеричку. Но тут рука женщины заигрывающе погладила лежащую на столе руку Дарена. Я ждала, что Дарен отдернет свою руку, но прошло одно мгновение, за ним второе, его рука так и осталась лежать под женской ладошкой. Эффектная блондинка тряхнула головой, откидывая назад завитой локон. Такие прически делают для свидания, холодно прозвучал рациональный голос внутри меня. Но Дарен не мог… возразила я словно ребенок, готовый расплакаться. Ты сама все видишь – снова холодный голос. Кажется, этот холод стал разливаться у меня внутри, поражая легкие и сердце. Наверняка, всему этому есть какое-то объяснение, снова попыталась я защитить своего мужчину. Своего ли? Поддразнил голос. Что ты о нем знаешь? Все – уверенно ответила я голосу. Правда? Прозвучало с издевкой. В этот момент блондинка потянулась вперед и поцеловала мужчину, которого я считала своим мужем.
В моей голове щелкнул какой-то предохранитель, руки взяли пакеты, а ноги сами развернулись и понесли меня к дому, я ничего не видела перед собой и не соображала, лишь пульсирующая боль в том месте, где разорвалось мое сердце, отличала меня от робота. Но лучше бы я и вправду стала чем-то вроде робота-пылесоса, кофе машинки, или посудомойки – железной вещью, которой не надо было дышать, потому что воздух с трудом проходил в мои заиндевевшие легкие.
Я помню, как вставила ключ в замок, про себя подумав, что теперь это вовсе не мой дом. Я не стала включать свет в коридоре, мешали пакеты, которые я не догадалась поставить на пол, я держалась за них, как утопающий держится за спасательный круг, вот только утопленнику круг уже не поможет. Кажется, я прошла на кухню прямо в уличной обуви, хотя сама всегда ругала за это Дарена. Но какое теперь это имеет значение? Открыла холодильник, посмотрела на полки слепым взглядом, дверка холодильника медленно закрылась, снова оставляя меня в полумраке кухни. Я все-таки опустила пакеты на пол. От ручек остались глубокие красные следы, сами руки тоже дрожали, толи от тяжести продуктов, толи от нервного потрясения. Хотелось пить. Я развернулась и направилась к столешнице, чтобы налить воды из чайника, но в следующий момент моя левая нога поскользнулась, я беспомощно взмахнула руками и рухнула навзничь, кажется, я успела услышать неприятный треск, вызвавший у меня ассоциацию с разбитым яйцом, прежде чем провалилась в звенящую болью темноту.
Не знаю, сколько я так пролежала, но вдруг кто-то слегка пнул меня в бок.
– Эй, ты чего развалилась? Вставай девка!
Голова болела ужасно, в ушах стоял противный звон, но слово «девка» меня настолько изумило, что я широко распахнула свои глаза.
– Ты чего, упарилась что ли? – надо мной нависала широкая женщина в коричневом платье, переднике с какими-то пятнами и косынкой в цветочек.
Врачи выглядели иначе, это я знала точно.
