Звонок телефона отвлёк меня от
готовки. Завтра у подруги был день рождения. Она не собиралась
праздновать, но я хотела устроить ей сюрприз. Давно такого мы
ничего не делали.
В планах было испечь торт, и
завалиться к ней в полночь с ним, чтобы поздравить. Свечи, шарики,
все дела… Я думала, она обрадуется. Мне бы вот, например, было
приятно.
И, конечно же, прямо когда я держала
горячий поднос с коржами, раздался звук мобильного телефона. Я
выругалась, аккуратно пытаясь примостить поднос куда-нибудь, но в
итоге всё равно обожглась.
Засунув палец в рот, которым
прислонилась случайно к горячему подносу, ответила на телефон.
Звонила мама. У неё сегодня с ночевкой остался Гриша, наш сын, и я
сразу подумала, что она звонит из-за него. Что он мог опять
натворить? Они уехали всего часа два назад.
- Мам, ну ты как всегда «вовремя»,
конечно. – Начала ворчать я. – Я как раз готовила, и палец
обожгла!
- Поль, а Костя на каком самолёте
сегодня улетел? Во сколько, точнее? – Голос мамы дрожал, и какая-то
невидимая нить, связывающая нас, и мне передала её нервозность.
Зачем она спрашивала? Что происходило?
Костя – мой муж, который сегодня
улетел в командировку во Владивосток. Он работал руководителем
крупной компании, и во Владивостоке у них был филиал, куда он
периодически летал.
Собственно, поэтому мама сегодня и
забрала к себе Гришу. Сказала, что мне хорошо было бы провести
время наедине с собой, а я, моментально заскучав дома одна,
придумала идти в ночь и поздравлять подругу.
- В четыре часа вылет был. Он
отписался мне, что уже в самолёте, и всё хорошо. Обещал написать,
как сядет.
В разговоре возникла пауза, которая
мне совсем не нравилась.
Особенно меня испугало то, что после
моих слов мама вдруг начала всхлипывать.
- Он не напишет Поль. – Тихо сказала
она, и заплакала прямо в трубку.
- Что? – Спросила я, а у самой уже в
глазах стояли слёзы. Но пока это была лишь реакция на плачь мамы, я
до сих пор не понимала, что происходит.
- Он не напишет, Полина. Самолёт… Ты
телевизор не включала? Он не напишет, Полина, Костя больше не
напишет…
Мама уже вовсю рыдала, не стесняясь,
а у меня в голове гулко отзывалось лишь её «самолёт… ты телевизор
не включала»?
Я быстро вытерла слезу, которая
успела выкатиться из глаза, и начала метаться по дому, в поисках
пульта от телевизора. От хаотичности действий, искала его дольше
обычного, но в конце концов нашла, и включила на новостном
канале.
А там… кадры чего-то горящего на
земле, вокруг куча пожарных машин, скорых…
И голос диктора, который я будто не
слышала, а каждое слово выжигалось на моём сердце без
анестезии.
«Напоминаем, что буквально двадцать
минут назад самолёт, совершающий рейс номер MV1712 потерпел
крушение через сорок две секунды после взлёта. Оторвавшись от
земли, он рухнул на взлётную полосу, и сразу загорелся. К
сожалению, столкновение с землёй было такой силы, что никого из
экипажа и пассажиров спасти не удалось. Редакция канала приносит
свои соболезнования родным и близким.»
У меня было полнейшее ощущение, что
я оглохла. Звуки перестали существовать, слившись в единый гул.
Я огляделась, не понимая, что
происходит. Меня будто ударили по голове, и я пыталась прийти в
себя. Этого не может быть, нет.
Первый крик вырвался из моего рта.
Второй. Я почти себя не слышала, хотя абсолютно точно чувствовала,
что кричала.
- Нет! Нет! – Кричала я. Слёзы
сыпались градом, а я свалилась на пол, схватив себя за живот.
Невозможная боль пронзила всё тело. Она была не физической, она шла
откуда-то из центра солнечного сплетения.
- Этого не может быть. Такого не
может быть. – Начала повторять я, отрицательно качая головой.
Наверное, я спала, или что-то ещё.
Но сердце, отбивающее тяжелые удары за грудиной и в моей голове,
подсказывали, что всё было реальней некуда.
