— Кошмар!
— Скандал!
— Срамота!
— Супруг из кожи вон лезет, защищает
наше королевство, а она по кроватям скачет!
— Всем молчать! Суд идет! — Удар
молотка судьи вывел меня из ступора, вернув в ужасающую
действительность.
От страха я дернулась, и мое сердце
забилось в сумасшедшем ритме, грозясь разорвать грудную клетку и
выскочить наружу. Я ни на кого не смотрела, только на него: моего
супруга и возлюбленного. На того, кому давно была обещана. Его
глаза цвета неба прожигали меня таким холодом, что я рисковала
околеть прямо тут, в заполненном аристократами и вельможами зале.
Меня трясло от невозможности поговорить с Керстеном.
Я так давно не видела супруга.
Долгих четыре месяца, что тот провел на границе. А когда проснулась
два дня назад, меня спеленали, словно преступницу, вывезли из
родового поместья мужа. Переодели в серые грубые одежды и притащили
сюда. На суд.
Меня обвиняют в измене.
Многочисленные свидетели рассказывают, как я скакала от одного
мужика к другому. Даже пригласили нашего общего с супругом друга
для дачи показаний.
Я оторвалась от холодных глаз
Керстена и перевела взор на приятеля. Бывшего приятеля.
— Да. Мы любили друг друга. И хотели
быть вместе. Брак у Этель и Керстена договорной, навязанный, любви
там не было ни на грош.
— Почему хотели? Сейчас ваши
намерения в отношении супруги уважаемого мага, лорда Керстена
Блейза, изменились? — Судья с упреком смотрел на мужчину, но более
никак не показывал свое собственное отношение к ситуации.
— Конечно, ваша честь, у меня
открылись глаза на ситуацию. Этель —гулящая женщина. Как я могу
быть уверен в ней, если она даже мне, своему любовнику, изменяла с
садовником. — Зал зашелся мерзкими смешками.
Я рвано выдохнула и метнула
растерянный, полный боли взгляд к супругу.
— Так значит, вы не имеете более
притязаний на эту… особу? — уточнил судья. А я хотела провалиться
сквозь землю. Слезы текли по моему лицу. За меня никто не хотел
заступиться, а супруг мой молчал.
Да, за последние два года, что мы
были в браке — мало общались. Он наведывался ко мне раз в месяц, и
то от силы проводя час со мной в беседе о погоде. Брак был навязан
Керстену. Но ведь я так любила его. Думала, что любви этой хватит
на нас двоих. Терпела его мать, что и организовала этот суд.
Терпела ее издёвки и придирки. Я лишь только хотела быть с любимым.
Разве меня можно в этом упрекнуть? Или тем более подвергнуть такому
позору?
— Разумеется, нет, — добавил
Баррель, друг-предатель, и гордо удалился из зала.
Я вся сжалась, сидя на высоком
стуле, в огороженной резными балкончиками зоне. Хотела заткнуть
уши, слыша, как слуги четы Блейз наперебой доносили на меня. А от
слов садовника захотелось провалиться сквозь землю…
— Вы что-нибудь хотите дополнить? —
обратился ко мне судья. Я снова дернулась, понимая, что скоро
просто потеряю сознание. Мне было душно и плохо, во рту пересохло,
а голова уже давно кружилась.
— Я… не… виновата… Я не предавала…
тебя, — последнее я прошептала, смотря в холодные глаза супруга, на
лице которого не дернулся ни один мускул. Он был подобен
мужественной, вырубленной из скалы скульпторе. Такой же холодный,
твердый и бесконечно далекий. Он был старше меня на десять лет, но
сейчас казалось, что между нами огромная пропасть из непонимания,
отсутствия доверия и надежды на лучшее.
Керстен дернул щекой, когда на меня
снова полился град обвинительной речи со стороны свидетелей моего
«позора» и просто «добрых» людей, которым небезразлична личная
жизнь такого уважаемого мага. Он встал, не сказав ни слова. Я
смотрела на его широкую спину и понимала, что это просто конец.
Удар молотка призвал бушующую толпу
к тишине.
— Прошение на развод удовлетворено,
— громко возвестил судья. Керстен достиг двери. Его спина на
короткий миг закаменела. Он полуобернулся, но одернув себя, просто
вышел.
