Двигатель моей машины заглох на трассе через лес, когда опустился прохладный октябрьский вечер. За окнами темнеют стволы деревьев, подпирая на половину голыми кронами стремительно гаснущее небо. На трассе пусто, а до деревни ехать и ехать.
Остановившись на обочине, пришлось поставить машину на ручник. После чего, чертыхаясь в голос, я вылез из не первой свежести «калины» и полез под капот. Щурясь, я пытался разглядеть в трубах и железках то, что должно помочь запустить двигатель. Но в хитросплетениях труб ничего и не понял, а на лес быстро опускается ночной полумрак и недостаточная видимость усугубляет положение.
– Блин, – констатировал я.
Если бы отчим изыскал способ отправить меня в армию, где по его словам я «узнал бы, что и куда совать», мне удалось бы придумать, как справиться с заглохшим двигателем. Но мать была против службы, так что выявив плоскостопие, меня отправили на все четыре стороны. И в даннный момент я пожинаю плоды собственной недальновидности: стою на дороге тощий, рыжий и туплю на двигатель.
Стыд нагрел щеки и шею.
– Тьфу, – сплюнул я в сторону и снова настырно согнулся над капотом вникать в переплетения трубок.
Не знаю, как долго я изображал механика, но в желудке тоскливо квакнуло, а меня охватила злость – с собой только бутылка минералки и та ополовинена. Мое сухощавое тело снова настойчиво потребовало пищи. В двадцать лет метаболизм такой, что никакой жир не копится. Подружке нравится. Она аспирантка в медицинском и гордо сообщила, что я эктоморф, а это сейчас в тренде.
Подружка у меня действительно умная. Да еще блондинка с третьим размером. Как это получилось – непонятно. Обычно либо ум, либо размер. Но Карина при рождении отхватила сразу два комплекта бонусов, а меня угораздило продать ей страховку. Потом пригласил её на свидание и не удивительно, что вляпался в эту умную и красивую. Сейчас она как раз ждет, когда я ей позвоню и сообщу, как доехал.
Только подумал, как в кармане пиликнуло. Я снова разогнулся и достал из кармана мобильник. Сети нет. Как сообщение от неё пробилось в эту глухомань можно только гадать. Но душа согрелась – ждет, когда отзвонюсь и скажу что все хорошо, я соскучился и, как только разберусь с наследной рухлядью, вернусь к ней. Однако, когда я мазнул по экрану и прочел сообщение, ледяной душ окатил меня с головы до ног.
Сообщение от Карины:
«Артём, ты хороший парень. Но мне нужен кто-то более зрелый. Надеюсь, ты не в обиде. Давай будем друзьями».
– Не день Бекхэма…
В груди засаднило. От злости и обиды зашумело в ушах. Я не понял, как в ярости оказался сбоку машины и со всей силы пнул колесо. Отдача была сильной. Голова зазвенела, а в шее что-то хрустнуло.
– Черт! Черт! Черт! – заорал я в сторону темных деревьях, которые уже едва различимы в надвигающейся ночи. – Нашла время! Гадство! Галимое гадство! На кошелек повелась! Точно! Тот хрен с кафедры! Это точно он!
Обида и злость сперли мне дыхание, я задышал бешено и часто. Попытался набрать ей, но сеть пустая. Попробовал еще несколько раз – тишина. Хотел написать сообщение, но не придумал, что писать.
– Клепаный дюраль… – снова выругался я. – И это когда я застрял на дороге в лесу!
Несколько минут меня колотило, хотелось кому-нибудь набить морду, хотя скорее всего, набили бы мне. Но кулаки туго сжимались и разжимались, впиваясь ногтями в кожу. Так и ходил по пустынной сумеречной трассе туда-сюда, пыхтя и раздувая ноздри с бормотаньем.
– Вот меркантильная зараза… Все мало ей. Всё мало…
Когда первый пар вышел, я опять остановился перед открытым капотом и наклонился над железяками. Голова еще звенит от удара по колесу и от злости. Я сделал несколько вдохов, в носу засвербело от машинного масла, после чего меня охватила решимость вернуться и поговорить с ней – наличие наследства в виде дома повышает мои шансы в борьбе с толстосумом с кафедры.
