В нашей книге мы решили сделать акцент на теории предсказывающего кодирования. Это такая теоретическая модель, которая пытается объяснить то, как работает наша психика. Согласно этой модели, наш мозг, который лежит в темноте в своей черепной коробке, получает множество электрических стимулов от разных органов чувств и на основе имеющихся у него данных, делает прогнозы о том, что происходит в объективной реальности. «Все, что мы видим, слышим, чувствуем, – лишь наиболее вероятное предположение мозга о причинах и источниках поступающих к нему сенсорных сигналов». Эта прекрасная формулировка взята нами из книги Анила Сет «Быть собой. Новая теория сознания», которая вдохновила нас на путь написания книги и подстегнула процесс. Но обо всем по порядку.
В теории вероятностей существует такое понятие, как – априорная вероятность, которая определяется тем набором данных, который у нас есть до поступления новых вводных на момент «икс». Мы будем считать решение написать книгу этим моментом икс. И все мы пришли к этому моменту каждый со своей априорной моделью, сделавшей, однако, возможным написание этой книги.
Все мы, авторы, познакомились в клинике доказательной медицины Mental Health Center в рабочей группе по психосоматике. Я, Лиза Удилова, и Вадим Матюшин были одними из тех сумасшедших людей, которые затеяли эту группу, а Регина Габидуллина присоединилась позже. Что нами тогда двигало?
Одно из самых желанных чувств для психики любого человека – это чувство согласованности. Нам нравится, когда мы понимаем, что происходит, можем предвидеть, что будет дальше, и точно предугадываем результаты своих действий. И это то чувство, которое напрочь отсутствовало, когда мы пробовали работать с психосоматическими расстройствами.
Так как мы работали в клинике, славящейся тем, что работает строго в доказательных подходах, в разговоре с коллегами в ответ на совет или предложение очень часто можно было услышать: «А какие есть исследования на этот счет?» И даже если удавалось привести конкретный эксперимент, всегда был шанс получить встречное возражение: «Ну, это несерьезно! Тут отсутствует процедура рандомизации и небольшая выборка. А что говорят об этом метаобзоры?»… Одним словом, все сотрудники клиники были страстными приверженцами научного метода. Но «у нас» в психосоматике творилась какая-то дичь! У клиентов необъяснимо появлялись, мигрировали, усиливались или ослабевали странные симптомы, им помогала гомеопатия и безумные квазимедицинские процедуры, люди, плачущие от боли в начале сессии, уходили умиротворенные после разговора об их эмоциях, а попытка обсудить сложности в отношениях приводила к приступу диареи прямо на сессии… Одним словом, работа с психосоматическими расстройствами была способна пошатнуть любое рациональное мировоззрение.
Ответ на вопрос «Что же все-таки тут происходит?!» мы искали в научных публикациях, разговорах с коллегами и анализе собственной клинической практики. Когда мы только начинали, научный замысел был построен на идее, которую мы переняли из ACT (Acceptance and Commitment Therapy). Это наиболее убедительный с доказательный с точки зрения метод терапии психосоматических расстройств. Мы хотели рассказать об основных идеях подхода другим специалистам и пациентам. АСТ учит отказаться от всех попыток контролировать симптомы, принять их неизбежность и, заняв авторскую позицию, сосредоточиться на своих целях в жизни. Но психотерапия не удовлетворяла наших клиентов, потому что основным лозунгом процесса было: мы не избавим вас от симптомов, мы лишь научим вас жить вместе с ними.
