– Дражайшая моя дочь, – со всей солидностью, на какую был
способен, сказал отец.
Начало настораживало. Сразу захотелось сказать что-то вроде:
«Нет, это не я! Спросите у первого министра, может, он видел».
Впрочем, какой смысл? В детстве не помогало, не поможет и сейчас.
Оставалось лишь молча слушать.
– Дражайшая дочь, – повторил отец, глубокомысленно хмурясь. То
ли не укладывалась в его голове такая простая мысль, что я его
дочь, то ли не мог вспомнить, что там дальше по тексту. – Я долго
думал и пришел к выводу, что упустил одну немаловажную деталь.
Интересно, какую же? Забыл о моем существовании и очень
удивился, случайно меня встретив? Видите ли, мой родитель, король
Рональд, гораздо больше внимания уделяет своим лошадям и охотничьим
собакам, чем воспитанию единственного отпрыска. Что вообще мог
упустить из виду король? На то он и король, великий самодержец и
прочее, и прочее, чтобы про него нельзя было сказать, что он где-то
там оказался не идеален.
Отец почесал голову под париком, поправил корону – официальный
тон всегда давался ему нелегко – и продолжил:
– В общем, ты уже совсем взрослая, так что пришла пора выдавать
тебя замуж, – он радостно улыбнулся, словно сделал мне неслыханный
подарок.
Ах вот, зачем он вызвал меня к себе так внезапно! Надо было
притвориться мертвой.
– Отец, но мне ведь всего пятнадцать, – пролепетала я растерянно
и захлопала завитыми ресницами.
Его величество слегка смутился и повернулся к первому
министру.
– Ей что, действительно, пятнадцать? – спросил король.
– Никак нет, ваше величество, – тут же сдал меня министр. Вот
предатель. Ничего, у меня память хорошая. Мы с вами еще сочтемся,
господин министр. – Этой весной ее высочеству исполнилось
восемнадцать.
Понятно. Не сработало. Если бы не первый министр, точно бы все
получилось. Отец не помнит ни сколько мне лет, ни когда я
родилась.
– Вы еще подарили ее высочеству борзую, – легкие нотки
неодобрения прозвучали в голосе первого министра. Бедолага всегда
не одобрял чрезмерное увлечение монарха охотой.
– Да-да, припоминаю, – отмахнулся отец. Не сомневаюсь, что
борзую он действительно помнил хорошо. А вот день рождения вряд ли.
– Итак, дочь моя, раз уж тебе действительно восемнадцать, надо
выдавать тебя замуж. Время пришло.
– Отец, позвольте вас заверить, я вполне могу сходить замуж и
позже. Скажем, через год. Или два. А лучше через три. Возможно, нам
стоит вернуться к этому разговору через некоторое время?
А через некоторое время ты, как обычно, забудешь и про меня, и
про свои планы. Идеально.
Его величество поерзал на троне. Нахмурился. Вытащил из-под себя
подушку и бросил куда-то прочь.
– Эй, ты! – окликнул он слугу, смиренно стоящего неподалеку. –
Убери это. Подушек столько, словно я не король, я принчепесса
какая. Тьфу ты! – он повернулся ко мне: – А насчет замужа я все
решил. Мне тут вовремя напомнили, что с девицами без присмотра
разные неприятности случаются. А ну как принесешь в подоле? Нет уж,
замуж! Тогда со всеми неприятностями пусть муж твой разбирается.
Завтра разошлем приглашения всем этим.. баронам, герцогам, принцам
и прочим благородным. Пущай приезжают да сватаются.
– Позвольте сказать, что..
– Тебя не обижу, – властно перебил меня король. – Сама будешь
выбирать. Какой по душе придется, за того и пойдешь.
– Ваше величество, а если мне никто не придется по душе?
– Значит, выдам за самого богатого. Капризничать не позволю,
учти. Ну все, с государственными делами на сегодня покончено, пусть
запрягают. Первый министр, ты разберись с приглашениями. Кого
звать, кого не звать. Отбери для принцессы Эйлин самых знатных и
самых приличных. В общем, вся эта политика на тебе.
