– Как Ваши дела сегодня, Джейм? – поинтересовался с дежурной улыбкой доктор, как только я вошёл в его уютный кабинет. Кому-то она могла показаться приветливой, но только не мне. Я хмуро кивнул в ответ и расположился на кушетке, как и всегда, глядя на небо в окне.
– Так же, как и обычно, – мрачно ответил я.
– Неужели спустя столько времени Вам нечем нас порадовать? – усмехнулся он, от чего я нахмурился ещё отчётливее. – Реабилитация помогает тем, кто желает этого. Вам не стоит противиться лечению. Так будет лучше для Вас.
– Лучше, док? – спросил я с едва уловимой насмешкой в голосе. – Если я забуду всё, что Вы зовёте кошмарами, и буду, как все жители этого королевства, шагать по жизни с весёлой песней?
– Вам столь не нравится обычная жизнь?
– Я знаю её с обратной стороны. Слишком хорошо знаю.
– Вам так только кажется. Вы боитесь обычной жизни. Строите себе иллюзии страшного мира в сказке.
– Это Вы пытаетесь уверить себя, меня и всех пациентов этой клиники, что в сказке нет места ужасам.
– Вы помните, почему попали сюда?
Я помнил. Пусть и не всё. Я запомнил эту ночную улицу, лишь редкие фонари выцепляли фрагменты спящего сказочного мира из уютной темноты, у некоторых огней клубились мотыльки. Я шёл по ней, и мысли отягощали мои плечи. Я задумал что-то ужасное.
Я помнил, как стоял в просторной гостиной, не своей, в привычных для меня плаще и шляпе. Передо мной замер мужчина в пижаме в горошек и пушистых тапочках. Я не помню его лицо, лишь глаза, глядящие со страхом, с мольбой. Не на меня. На револьвер в моей руке. Я нажал на курок. В повисшей тишине прогрохотал выстрел. Мужчина упал, его глаза затуманились, изо рта потекла слюна. Дуло револьвера продолжало смотреть на него. Я нажал ещё два раза, не прекращая наблюдать за ним. Его кожа начала бурлить разными цветами, будто пытающимися вырваться наружу. Ещё секунда – и он взорвался изнутри потоком карамели и ягодного сиропа.
– Смазанно, – уклонился я.
– Судя по Вашему лицу, большую часть всё же помните. Вам точно нужны такие воспоминания, Джейм?
– Не знаю, док, – задумчиво ответил я, – но чувствую, что я без них перестану быть собой. Весь мой бесценный опыт работы будет стёрт, и придётся начинать всё сначала.
– Иногда новое начало – это не так уж и плохо.
– Я вздохнул и закрыл глаза.
– Поймите, я ведь пытаюсь Вам помочь, – продолжал доктор. – Вам стоит отпустить прошлое и с уверенностью шагнуть в настоящее. И Вы увидите, как изменится Ваша жизнь.
– Я подумаю над этим, – смирился я. – Я могу идти?
– Конечно, Джейм. Мои рекомендации всё те же – попробуйте отвлечься от мыслей о прошлом и посчитайте овец перед сном.
Я скатился в сторону с кушетки и уверенным шагом двинулся к двери, слушая его вполуха.
– Разумеется, док, разумеется, – поддакнул я.
Будь проклята эта реабилитация. Вывести меня из игры на столь долгий срок… Интересно, как там без меня за этими стенами?
– Иногда и сказка становится страшной.
Не бойся, это пройдёт.
Как солнце выходит после ненастья,
Покой к тебе придёт.
Опять медсёстры начали раздачу лекарств. Я поёжился, сидя в тёплых лучах света среди прочих пациентов на прогулке, молясь стать невидимкой. Я словно пленник здесь, обязан подчиняться режиму. И слушать эти проклятые песни.
– Съешьте таблетку для крепкого сна.
Поверьте, на вкус сладка она,
Отгонит кошмары прочь.
Она сможет вам помочь.
Мне бы помог только мой револьвер, чтобы пустить пару леденцовых пуль себе в лоб. Оружие в сказочной стране не убивало, максимум – лишь лишало сознания. По крайней мере, легальное. Однако концентрированная доза при превышении вызывает необратимые неконтролируемые последствия. Хотя, я не особо хотел бы закончить жизнь передозировкой сладкого. Передо мной возникла медсестра.
