Амалия
«Ненавижу собственную жизнь!» —
наверное, каждый хоть раз говорил это себе. Я же повторяю это
ежедневно, как мантру. Так проще справляться с неурядицами.
Было обычное серое утро в Зальцбурге.
Я, как всегда, пришла пораньше в офис, чтобы не толкаться в лифте с
незнакомыми людьми. Не переношу, когда до меня дотрагиваются, пусть
и случайно. После их прикосновений чувствуешь себя грязной.
Только успела налить кофе, как на
корпоративный телефон пришло сообщение от дяди, он просил срочно
зайти к нему в кабинет. К сожалению или к счастью, начальник — мой
единственный близкий родственник и опекун.
Пока шла по длинному коридору,
думала, что дядя снова будет промывать мне мозги насчет курсов
психотерапии, которые я бойкотировала последнее время. Но все
оказалось гораздо хуже: меня отправляли в командировку, и не
куда-нибудь, а в летнюю языковую школу при университете Рея Яна
Карлоса в Испании. В место, где три года назад начались мои
несчастья, из-за которых я оказалась в психиатрической клинике.
Конечно я пыталась отказаться от
поездки, но Оливер Леманн был непреклонен.
— Ты поедешь туда — и точка! — дядя
ударил ладонью по столу так сильно, что я дернулась. С некоторых
пор я не переносила, когда на меня повышают голос. — Ты сама
согласилась здесь работать. Напомни о своей просьбе,
пожалуйста.
— Не делать мне поблажек, —
пробубнила я себе под нос.
— Не слышу, громче! — громыхал
собеседник.
— Не делать мне поблажек!
Реакция дяди на отказ от
командировки, в общем-то, была предсказуема, но я не думала, что
это так выведет его из себя. Все это время он нервно мерил шагами
комнату, которая была не слишком приспособлена для подобных
действий. С учетом его комплекции это удача, что ему удавалась
сделать три шага и ничего не сбить и не врезаться в полки,
заставленные рабочими папками. От каждого шага ручки на столе
немного подпрыгивали, этот звук неимоверно раздражал. Хотя, если
честно, меня раздражало в последнее время все.
— Амалия, да послушай же ты меня, в
конце концов, хоть раз! Долго это еще будет продолжаться?
— Что именно?
— Не притворяйся, что не понимаешь.
Вот почему ты выглядишь так, как будто только что из гетто? Я мало
денег перечисляю? На тебя же без слез не взглянешь! Да я сам могу
эти джинсы с футболкой носить. А еще твой мышиный хвостик. Неужели
другой прически нет?
— Мне так нравится.
— Нравится ей, видите ли. Ты позоришь
меня и своих покойных родителей.
— Да в чем, собственно, дело? С
клиентами я не общаюсь. И потом, ты сам разрешил ходить на работу,
в чем захочу.
— И уже жалею. Я думал, что это
ненадолго, но прошло уже три года. Три года, Амалия!
Чтобы успокоить нервы, хозяин
кабинета откинул крышку деревянного глобуса, стоящего рядом с
массивным столом для переговоров, и налил себе виски. Я бы тоже не
отказалась выпить, мы редко ругались. После того как погиб отец, и
умерла мама, дядя единственный, кто у меня остался. Видя его
состояние, я смягчилась.
— Почему я?
— А кто? — устало ответил он. — Не
Хельгу же посылать с ее артритом? Ты самая молодая в отделе, а эта
школа популярна среди молодежи. В последнее время многие родители
жалуются на качество предоставляемых услуг. Вот ты и проверишь.
Может, виноваты не педагоги, а ленивые детки. Станешь своего рода
тайным покупателем. Все минусы отразишь в отчете.
Наша фирма занималась всеми аспектами
обучения, будь то изучение иностранного языка или переподготовка
штата целой фирмы в стенах частных университетов, разбросанных по
всей Европе. Я говорю «наша», не потому, что так люблю ее. Просто
так получилось, что я ее совладелица. Только вот управлением
занимается дядя. Он старается меня лишний раз не трогать, слишком
сильные эмоции у него вызывает мой внешний вид. Да и опекунство
веса в глазах руководителей отделов мне не прибавляет.
