Яна Черникова – двадцать два года. Улыбчивая кареглазая брюнетка среднего роста. Выпускница престижного факультета Академии Управления. Любит путешествовать. Увлекается спортом. Не боится ответственности и редко унывает.
***
Яна Черникова вела свой автомобиль марки Лада Ларгус Кросс по пустынному участку дороги. Автомобиль был не совсем ее. Служебным. Но лояльный шеф разрешал пользоваться машиной в личных нуждах. Она и пользовалась. Постоянно.
Яна направлялась в родильный дом. Пару часов назад ей показалось, что начались схватки. Совсем слабые, может быть, и не схватки вовсе. Да и по срокам еще рано. Но в полузаброшенной деревне, где она проводила отпуск, подсказать было некому. Три старухи, да дряхлый дед – вот и все население. А личного опыта у нее не имелось. Приходилось руководствоваться подсказками мобильного интернета и внутренними ощущениями.
Девушка внимательно смотрела по сторонам и не превышала скорости. Специальные знаки, установленные вдоль дороги, предупреждали о возможности появления лосей.
Боковым зрением уловила движение. Справа на обочине.
Страх попасть в ДТП с участием крупного зверя поторопил переместить ногу на педаль тормоза.
Яна включила аварийный сигнал, опустила автомобильное стекло до упора и присмотрелась.
Сбитая собака.
Нет, она не станет выходить. Животное, скорее всего, мертво, а движение ей просто померещилось.
Опровергая ее предположение, пес пошевелился.
– Черт, – отвернулась Яна, закрыла стекло и поехала прочь.
Не проехав и двести метров, переключила управление на заднюю скорость и вернулась к месту, где лежала раненая псина.
Вновь поставила аварийку. На этот раз выбралась из машины, аккуратно придерживая одной рукой большой живот.
Пес был жив.
Породистый. Настоящий доберман. По виду молодой, но уже не щенок. Кобель.
Яне никогда не нравились такие собаки. Слишком опасные. Много историй об агрессии и злости. На ее взгляд, доберманов могли заводить исключительно опытные собаководы.
– Выбросили тебя, что ли? – пыталась она рассмотреть характер повреждений, не приближаясь к собаке слишком близко. – Или сам убежал, да попал под машину? Ошейника на тебе нет.
Пес лежал в зеленой траве на левом боку, поскуливал, лапы его подрагивали, острые уши, наоборот, застыли в неподвижности. Он тяжело и часто дышал. Зрачки черные, словно нефть, наблюдали за Яной.
Заметила неглубокую рану на шее и еще одну возле выпирающей лопатки. Видимо, основные повреждения внутренние, оттого животное и не может встать.
Она не могла теперь уехать и бросить добермана.
– Как же мне тебя поднять? Особенно в моем положении? – оглядывалась Яна в надежде остановить любую проезжающую машину.
Но эта дорога – не трасса. Населенных пунктов поблизости – несколько вымирающих деревень. На интенсивное движение можно не рассчитывать. Повезет, если вообще за ближайший час кто-нибудь проедет мимо в одну или другую сторону.
– Ты слишком большой и тяжелый, – продолжала разговаривать Черникова с несчастным кобелем. – Я тебя точно не донесу до машины. Но, знаешь, у меня есть одеяльце. Не для тебя, конечно, покупала, – вздохнула она и открыла заднюю дверцу Ларгуса.
На кожаном сиденье громоздились пакеты с детскими вещами. Из одного Яна с сожалением вытащила стеганое сиреневое чудо младенческой индустрии с веселенькими аппликациями Лунтика и разложила его перед огромной псиной.
– А ты меня не укусишь? – боялась она дотронуться до гладкой блестящей шерсти.
Пес не мог ей ответить, лишь глядел на Яну безотрывно. И этот пронзительный взгляд придал беременной девушке решимости.
Кое-как подтащила собаку на одеяльце, затем доволокла до машины. Пришлось ползти на коленках, волоча за собою тяжелую ношу. Пес вел себя смирно. Скулил. Ему было больно.
