Двадцать лет назад, Алма-Ата,
Казахстан
Помню тот день как сейчас.
- Камиль, сынок, где ты? - голос
мамы доносится со стороны дома, а я прячусь за толстой старой
яблоней в самом конце участка, сжимая в руке вырванную из
отцовского журнала страницу, на которой изображена знойная
белокурая красотка в раздельном микроскопическом купальнике. У отца
много таких журналов и я надеюсь, что он не заметит отсутствия
страницы в одном из них. Тем более, что я спрятал его под кипой
остальных в его комнате.
Отцовский тайник в глубине одежного
шкафа я обнаружил уже год назад и был весьма удивлен откровенным
содержанием этих периодических изданий. Это был журнал для взрослых
с наглядными иллюстрациями на разворотах. Красавицы всех мастей и
цветов кожи безудержно манили со страниц меня, тогда еще
пятнадцатилетнего пацана своими запретными выпуклостями.
Лежа по ночам в своей комнате я
впервые изучал с этими печатными феями строение зрелых женских тел
и реакции своего организма на них. И порой весьма успешно. Особо
горячими картинками я охотно делился со своим другом.
Арслан учился в параллельном восьмом
классе, и мы с ним были не разлей вода. Он охотно поддерживал меня
во всех моих безумных затеях, к тому же дома наших родителей были
расположены в одном коттеджном поселке в пригороде. Это было очень
удобно - говорю маме, что, мол, я сегодня делаю уроки у Арслана, а
сам тащу ему парочку отцовских журналов и мы, раскрыв рты,
увлеченно изучаем глянцевые женские прелести.
Наши с Арсланом подростковые шалости
порой граничили с безумством. Так, как-то раз, вечером мы с ним
залезли на огромный раскидистый карагач в самом конце поселка,
чтобы с биноклем в руках понаблюдать за вторым этажом дома наших
соседей - Астафьевых.
Их старшей дочери Ольге недавно
исполнилось девятнадцать, и она была самой красивой девушкой нашего
закрытого коттеджного кондоминиума. Она носила вызывающе-облегающие
блузки и юбки, которые скорее подчеркивали, нежели скрывали все ее
налитые женские прелести. Пацаны болтали, что Ольга давно "не
девочка", но не могли ни опровергнуть, ни подтвердить эту волнующую
их незрелый ум информацию. Стоило ли говорить, что все мы были
поголовно влюблены в нее?
И вот, мы с Арсланом засели среди
густых ветвей и терпеливо ждали, когда Ольга включит в своей
комнате свет. Поселок уже погрузился в вечернюю темноту, нарушаемую
лишь светом установленных через равную дистанцию вдоль дороги
фонарей. К счастью, очередной фонарь был довольно далеко от места
нашего с другом укрытия, и заметить нас среди ветвей и листьев было
практически невозможно.
Вот в комнате на втором этаже,
наконец, загорелся свет, и мы начали молчаливо пихать друг друга
локтями.
- Сейчас, смотри... вот она, -
зашептал Арслан.
Я возбужденно выхватил у него из рук
охотничий бинокль с увеличением и приставил к горящему глазу.
Зрелище, открывающееся мне сейчас, было достойно запечатления на
лучших полотнах величайших художников. Ольга стояла у окна спиной к
нам и медленно стягивала розовую блузку с коротким рукавом.
Аккуратно повесив ее на спинку стула и, заведя руки за спину, она
начала расстегивать бюстгальтер. У меня, начали подрагивать руки,
так как я неловко заерзал на жесткой ветке, держаться за которую
одними ногами весьма неудобно.
- Ну, что там? Дай мне посмотреть.
Она уже разделась?
Арслану не терпелось перенять
эстафету и он потянул меня за рукав, побуждая отдать бинокль. В
принципе, от дерева до дома Астафьевых всего каких-то метров
десять, и если сощуриться, можно было постараться разглядеть все
прелести Ольги и без дополнительных диоптрий. Но в бинокле ее
манящее молодое тело было настолько близким и крупным, что казалось
- протяни руку и коснешься ее упруго торчащего соска.
