Объясните, кто-нибудь, как при росте метр, пятьдесят девять
можно расшибить лоб в дверном проёме дома с высотой потолков четыре
метра? В прыжке? Смешно. Да ещё с таким-то весом...
Я с усилием потёрла гулко звенящую голову и прислушалась к
ощущениям. Монотонные раскаты раздражали настолько, что захотелось
оглохнуть. Как будто это поможет. Тем временем боль стала
совершенно нестерпимой, и руки иррационально потянулись к ушам.
К величайшему удивлению, звук хоть и не исчез совсем, но стал
гораздо тише.
- Это что? Не поняла...
Выходило, что звон - не производное ушибленной головы, хоть и
казался продолжением эпического удара гонга, взорвавшего череп
после столкновения лба с неизвестным, но очень твёрдым предметом.
Вот этот раскатистый :"Бом-м-м! Бом-м-м!" - явно шёл извне.
- Шутите?
Я с трудом разлепила глаза...
***
За сутки до этого
- Мария, я к Льву Петровичу, Константин с Леночкой меня заберут.
Можете спокойно ехать к детям до самого понедельника. - взбивая
перед зеркалом копну медных волос благородного отлива, сообщила
помощнице по хозяйству - педантичной, но сердечной даме, жившей в
нашем доме уже лет, не соврать, двенадцать.
Ещё Лёвушка нанимал её, когда мы переехали в эти стены.
Кормилица, хранительница и бдительный опекун, строго, с терпеливой
настойчивостью, не сказать назойливостью следившая за моим
здоровьем. Особенно после смерти мужа. Её упрямой заботой,
наверное, только и стучит до сих пор моё слабое сердце. Сама бы с
таким заполошным характером давно забросила выполнять рекомендации
Костика, хоть он у нас и знаменитый кардиохирург.
Поправила яркий платок, улыбнулась отражению в зеркале. М-м-да.
Время летит незаметно. Через четыре месяца - пятьдесят пять.
Впрочем, ни прибавляющиеся годы, ни лишние килограммы никогда не
огорчали меня слишком серьёзно. С тех пор, как поняла, что Лёвушка,
кроме неунывающего характера и задорной улыбки, действительно
обожает мои пышные формы. Конечно, четвёртый размер бюста, крутые
бёдра и осиная талия в молодости выглядели более эффектно. С
возрастом все эти прелести заметно раздались вширь, сделались
монументальнее, но баланс сохранился.
А благодаря многолетнему увлечению танцами, походка и движения
до сих пор не утратили известной грации. Думается, приди такая
дурная мысль в голову, я и сейчас могла бы сбацать чего-нибудь
эдакое, с огоньком.
Автоматически поправила вазу в технике "барботин", стоявшую на
старинном комоде, выполненном в замысловатом стиле мастера
Андре-Шарль Буля, вынула из неё заранее приготовленные цветы и ещё
на секунду задержалась у зеркала.
- Мария, дорогая, перед уходом наберите, пожалуйста, Ниночке
(это моя парикмахерша) и назначьте на послезавтра. - чуть
поморщилась, заметив, что от корней волос уже пополз родной,
совершенно дурацкий цвет из разряда "нарочно не придумаешь", -
Срочно поправлять! Терпеть его не могу.
Нет, серьёзно, у Бога, наверное, закончились приличные краски
адекватного колера, когда на свет производили меня. Не рыжий, не
русый, не соломенный, а какой-то фантастический блёклый бурдомес с
нелепым отливом, цвета советского яичного порошка. Вот за него-то
ещё с детства за мной прочно увязалось прозвище "канарейка".
Удивительно, где бы я ни появлялась, у окружающих моментально
возникала совершенно однозначная ассоциация, как будто сие слово
было прописано на моём лбу крупными буквами и подчёркнуто двумя
жирными полосами для особо невнимательных или слабых зрением.
Наверное потому, что к этому вот "подарку "судьбы прилагались ещё
птичий рост и необоримая страсть к пению.
Несложно представить, как гордились мама, папа и особенно
ревностно - бабуля талантливым чадом (ну, для любого нормального
родителя собственный ребёнок - самый гениальный во всём мире и его
окрестностях), распевавшим песенки нежным голоском.
