– Дети мои! Свершилось! – воскликнула Наталья Марковна и рухнула на стул возле обеденного стола.
Великовозрастные дети – тридцатилетний сынишка Пашка и его сестрица Геля, то есть Ангелина Андреевна, двадцати восьми лет, – застыли с раскрытыми ртами.
– Мам, что… случилось? – насупила бровки Геля. – Ты заключила договор с Ивановским комбинатом?
– С каким комбинатом? – усмехнулась та и обиженно поправила прическу.
Она, конечно, занималась шитьем, и даже весьма неплохо занималась – снимала помещение, а там работали несколько швей, которые строчили постельное белье. И договор с Ивановским комбинатом не помешал бы, но сейчас-то речь шла о глобальном! Наталья Марковна закатила глазки и лениво выдала:
– Геля, ну какой комбинат? Анатолий предложил мне руку и сердце!
– Свершилось! – в два голоса крикнули детки, а Геля еще и завизжала. Все же нехорошо так явно выражать восторг по поводу ухода матери из дома.
Но детки не удержались. Это же сколько созревал Анатолий Семенович Жижков, чтобы наконец отважиться! Степенный, угрюмый мужчина уже второй год матери не давал прохода, однако до сей поры любимую звать замуж не торопился. А ведь состоятельный бизнесмен, имеет отдельную жилплощадь, что особенно ценно, занимается бизнесом, и ему уже давно нужна жена. Такая, как Наталья Марковна, которая могла бы и присмотреть за мужем, и обед приготовить, и деньги его помогать тратить. А он не торопился, и все. И вот… Сломался!
– Ма, и чего? Когда свадьба? – спросил Пашка.
Сам-то он женат пока не был, никак не мог выбрать ту единственную, с которой хотел бы состариться. Стариться он и вовсе не собирался, поэтому семьей обзаводиться не спешил. Ему и дома было замечательно. Правда, куда лучше было бы, если бы он жил один, но так уж сложилось, что сестрица замуж не хотела, а матушка и хотела, да упрямый Жижков ее не звал. Зато теперь! Это какая свобода будет!
– Паш, подожди! – воскликнула Геля. – Мам… И это чего – ты уйдешь к Жижкову, а я стану Пашку обслуживать?
– Да, Гелюшка, – отмахнулся братец. – Но только два раза в неделю. А остальное время ты будешь жить в бабушкиной квартире.
– Не! Дож! Дешь! Ся! – рявкнула Гелюшка. – Сам там живи!
Бабушкина квартира была замечательной, просторной, светлой, но находилась чуть ли не в деревне. И, понятное дело, ни Геля, ни Павел туда переселяться не торопились. А Наталья Марковна не настаивала. Она успешно сдавала квартиру приезжим, а то, что детки рядом с ней, ей даже нравилось. Так спокойнее. Но сейчас она вдруг заявила:
– Вот что, дети мои. Кто первый из вас создаст семью, тот и станет жить в этой квартире, а кто не создаст…
– Того в ссылку? – уточнил Пашка. – В бабулино царство?
– Именно туда, – кивнула мать. – Так что…
– Мам, а свадьба когда? – не утерпела Геля. – Вы уже заявление подали?
– Свадьба? – вздернула бровки невеста. – А свадьбы не будет. Я отказала Анатолию.
– Что?! – не поверила дочь.
– Все, – печально опустил руки Пашка. – Второй раз нам его ни за что не зацепить. Уведут. Вот попомнишь мое слово.
Мать вытаращила глаза и принялась защищаться:
– А как я могла согласиться, когда Геля не замужем, ты, Паша, даже не думаешь жениться, и это при том, что вы уже не молоды!
– Неужели? – прищурилась Геля.
Пашка почесал нос, повертелся на стуле и произнес:
– Мам, Гелька у нас правда старая уже. Двадцать восемь лет, ну куда это годится? А у нее ни мужа, ни даже собачки нет. Ты права. Но я-то?! Мне до пятидесяти лет смело можно невесту искать! В общем, иди замуж, не волнуйся. Все у нас будет хорошо. Гелька меня будет кормить-поить, а я буду каждый месяц искать ей нового жениха.
– Нет-нет, – замахала руками мать. – Пока я лично каждого из вас не определю, замуж ни ногой!
