– Я проветрила комнаты и перестелила постель, господин бакалавр, – произнесла квартирная хозяйка, молодая темнокожая женщина в домашнем платье и переднике, с яркой косынкой, повязанной на упругих чёрных кудрях. Она с любопытством поглядывала на меня, пока я с некоторым изумлением осматривалась по сторонам. – Вы по-прежнему желаете, чтоб я убирала у вас?
– Конечно, миссис Трипс! – с энтузиазмом откликнулся Джеймс, опуская чемоданы на пол посреди небольшой гостиной. – Моя жена – настоящая леди, и я не хочу утруждать её!
– Я понимаю, сэр! – с готовностью кивнула она. – Тогда, как обычно, по средам после полудня. Ещё что-нибудь, сэр, мэм?
– Ничего, миссис Трипс. Разве что предупредите молочника, что нам понадобится ещё пара бутылок молока. И пусть привезут уголь для камина.
– Уголь есть в подвале, – она живо обернулась к нему. – Я скажу Перси, чтоб он наполнил ваш ящик.
– Тогда, пожалуй, это всё! – он лучезарно улыбнулся.
Миссис Трипс ещё раз заинтересованно окинула меня взглядом и направилась в маленькую прихожую. Проведя пальцем по подставке для зонтов, она удовлетворённо кивнула и вышла за дверь.
– Почему ты сказал, что я настоящая леди и…
– Разве это не так? – Джеймс вздёрнул бровь.
– Это так, но я могла бы убирать в доме сама.
– Исключено! Это испортит мой имидж, – Джеймс окинул взглядом гостиную.
Мне кажется, его забавляла моя реакция на его жилище. После просторного пентхауса в престижном районе Лондона, оформленного в стиле хай-тэк, роскошного семейного особняка, построенного во времена королевы Виктории, и трёхэтажного замка в неоготическом стиле, затерявшегося в уютном ухоженном парке в Саффолке, это его жилище показалось мне на удивление маленьким и безыскусным. Не то, чтоб я успела отвыкнуть от скромного жилья, в котором и сама ютилась не так давно, просто то, что Джеймс, наследник чайной империи и старинного баронетства, привычно купавшийся в остальное время в роскоши, мог довольствоваться небольшой квартиркой с тесными комнатками, не укладывалось в моей голове.
В крохотной прихожей помещался только узкий шкаф, небольшая кованая вешалка на стене и та самая, немного вычурная подставка для зонтиков. Маленькую гостиную украшал камин, возле которого стоял старинный столик с инкрустированной столешницей и два больших кресла, обитых блестящей кожей медового цвета. В углу, конечно, как и во всех его жилищах, красовалась тонкой работы китайская этажерка с фарфоровыми и терракотовыми чайниками и чашками и комплектом антикварных палисандровых резных шкатулок для чая.
Налево сквозь дверной проём виднелся тесный кабинет с втиснутым в него письменным столом, за которым громоздились чёрные, потёртые на краях деревянные полки, заполненные книгами. Справа светлела арка, через которую были видны современного вида кухонные шкафы и узкая столешница, сделанная из искусственного камня. Дешёвая мебель кухни так отличалась от добротной мебели остальных комнат, что я невольно снова вспомнила его упоминание о том, что он предпочитает покупать еду в супермаркете и ужинать в пабе. Ему было всё равно, что стоит в его кухне.
– Что наверху? – спросила я и по узкой лестнице с вытертыми до блеска перилами поднялась на второй этаж.
Распахнутая дверь вела с площадки в небольшую уютную спальню с широкой деревянной кроватью, возле которой стояла небольшая тумбочка, украшенная точёными столбиками, а с другой стороны у стены красовался большой шифоньер, который, судя по слегка выщербленному резному карнизу и мутноватому зеркалу, был ровесником дома, если его не перетащили сюда из какого-нибудь его предшественника. Тем не менее, здесь было чисто и уютно. Дверь налево вела в небольшую ванную комнату, где на белом столе возле раковины лежала стопка чистых махровых полотенец, а на вешалке-плечиках за дверью висел белый банный халат.
