18 марта 1800 года
Зимний дворец
Сашка был вызван великим князем Александром в Зимний дворец на аудиенцию. Александр Павлович сидел в кресле, скрестив ноги, и нервно покусывал губу:
– Н-да, Чернышёв… Хоть вся эта история и прибавила нам седых волос, должен признать, ты держался достойно, и я убедился в твоей преданности. Поэтому искренне рассчитываю на твою дальнейшую службу.
– Спасибо за доверие, Ваше высочество.
– Не стану спрашивать у тебя о том, что на самом деле произошло между Еленой и Барятинским? И почему так некстати там оказалась замешана твоя фамилия? Лучший способ хранить чужие тайны – это не знать их.
– Очень благородно с Вашей стороны, – потупил глаза Сашка.
– Но есть одна вещь, о которой я должен тебе сообщить. Император готов забыть тебе эту неприятную историю в Секретном доме и оставить в моём придворном окружении при одном условии: ты непременно должен жениться на мадмуазель Гольтцер.
Сашка был потрясён:
– Откуда государь узнал об Анастасии Генриховне?
– Кичигин на допросе проболтался.
– Вот трепло!
– Что-то не слышно бодрости в твоём голосе Чернышёв; а я полагал, что это распоряжение тебя обрадует!
– Обрадует?! С чего бы?
– Ведь ты заявил, что ухаживаешь за этой барышней!
– Ухаживаю. Но… вовсе не рассчитываю жениться!
– Чернышёв, а ты, оказывается, сердцеед! – язвительно заметил Александр, – Задурил девице голову.
– Да ничего я не «дурил»!
– Ну, да! – подтрунил над ним цесаревич, – А она, между прочим, во всеуслышание призналась на допросе, что любит тебя.
Сашка вытаращил глаза:
– Призналась, что любит?! На допросе?! На каком допросе? Где?!
– В Секретном доме Петропавловской крепости, – охотно пояснил Александр.
– Анастасию Генриховну вызывали на допрос?! – Сашка сокрушённо обхватил голову руками, – … О, господи!
– Увы, – подтвердил Александр, – Боюсь, мой друг, у тебя нет выбора. Придётся жениться.
– Ваше высочество, я не могу!
– То есть? Погоди, не хочешь ли ты сказать, что, уже на ком-то женат?!
– Нет! Я… просто НЕ МОГУ.
– Почему же?
– Я…, – Сашка тяжело вздохнул и признался, – Я люблю другую женщину!
Его признание рассмешило цесаревича:
– Ах-ха-ха! И только-то?! Ну, и что с того?
– Как? – наивно изумился Чернышёв, – Если я женюсь на Анастасии, я сделаю её несчастной. Да и себя тоже.
Александр фыркнул и разразился новым приступом смеха:
– Чернышёв, я тебя умоляю! Не смеши меня. Что за сопли первокурсницы института благородных девиц?! Анастасия – прекрасная партия; она хороша собой, она любит тебя. К тому же Румянцев даст за ней неплохое приданое. А я по такому поводу пожалую тебя в капитаны гвардии и подарю вам каменный дом на Морской улице. И будешь жить, как сыр в масле!
Сашка в ответ взмолился:
– Александр Павлович, я Вас очень прошу: избавьте меня от этой свадьбы. Я всё, что угодно для Вас сделаю!
Александр перестал смеяться:
– Ты что, дурак, Чернышёв? – спросил он сурово, – Ты не понял, что это приказ императора? И ты либо женишься, либо едешь в Сибирь.
Сашка опустил голову и, помолчав, обречённо вздохнул:
– Хорошо. Так и быть, пусть будет Сибирь.
У великого князя глаза едва не прыгнули на лоб:
– Рехнулся?! И недели не прошло, как я тебя из Секретного дома вытащил, а ты уже в Сибирь собрался?! И, главное дело, из-за чего?! Из-за женщины! Уму не постижимо. Да разве это стоит того?!
– А из-за чего же тогда стоит идти в Сибирь? – поинтересовался Сашка.
– Слушай, Чернышёв, ты меня заинтриговал. Кто эта особа, ради которой ты готов идти на каторгу? Может, похлопотать перед государем о том, чтобы, вместо мадмуазель Гольтцер, женить тебя на твоей возлюбленной пассии? А?
