Эта странная история совпадений никак не даёт мне успокоиться – перестать искать тайный смысл и просто написать отчёт о нашем не совсем удачном восхождении на Казбек в начале июля 2017 года. Временами я даже начинаю думать, что всю эту историю просто выдумал. Два раза увидел икону святого Габриэли – перед отъездом в храме Святителя Николая и в горах в часовне – и устроил из этого экзальтацию… Бритва Оккама сечёт её, историю эту, в мелкую-мелкую капусту, не оставляя ни малейшего шанса на логическое обоснование каких-либо чудес (бывают ли логичны чудеса?).
Так что же произошло у нас в поездке на Казбек, и кто этот странный грузинский святой Гавриил Самтаврийский, или «мама Габриэли», как его называют сами грузины? (Мама по-грузински – отец.) Откуда появился? Откуда взялся на нашу голову? Давайте попробуем разобраться вместе. И с поездкой, и со святым.
История с Казбеком начиналась аж… погодите, сейчас постараюсь поточнее вспомнить, аж в июле 1979 года в воинской части космических сил, близ грузинского села Сартичалы, в сорока километрах от Тбилиси в горы. Туда мы с мамой приехали помогать моему старшему брату Ярославу – он проходил срочную службу на наземном измерительном пункте в звании лейтенанта – и его супруге Инне нянчить мою полуторагодовалую племяшку Александру. Они бы и сами вполне могли справиться, но ждали пополнения. Инна уже сосредоточилась на подготовке к появлению нового члена семьи, моего племянника Славки, и теперь Сашу опекали мы с мамой. Мама готовила, кормила-поила, стирала-гладила, я гулял с Сашкой, катая её на коляске или водя за руку по тенистым аллеям военного городка. То была моя первая поездка в Грузию и, на долгие годы вперёд, последняя.
От Грузии у меня остались воспоминания отрывочные, сумбурные, полудетские. Помню, ездили в Тбилиси… Помню памятник Шота Руставели, телевизионную вышку на горе, бурную Куру. Еще помню пирамидальные тополя вдоль дороги в Сартичалы и луковые огороды, разделённые невысокими заборами из сложенных камней. Каждый год после таяния снегов и ливневых дождей эти камни вымывает из земли, их собирают и складывают по периметру огорода. Так из года в год вырастают заборы, я и в Непале такие видел.
О службе брата мне запомнилась лишь одна бестолковая история, как его замечательный друг, лейтенант Решетнёв-Карпатский, выпив лишнего на радостях (ожидал перевод на Камчатку), пошёл и нагрубил заместителю командира по политической части, чем обрёк себя на ещё долгие пять лет службы в Сартичалах. «Не умеете себя контролировать, лейтенант!» Об этом я как-то даже писал, но то совсем другая история.
Главным событием в той поездке стало моё знакомство с племяшкой, личностью сколь интересной, столь и неординарной. Достаточно упомянуть, что лет до семи эта девочка вполне искренне полагала себя грузинкой. «Я же родилась в Грузии», – говорила она, округляя глаза, дескать, вы чё, не понимаете, штоль?
Время шло, «грузинка» выросла, стала Александрой Ярославовной, но любви к Грузии не утеряла, а с ней и любви к горам. Грузия, если кто не помнит, страна горная.
– Так, дядька, – услышал как-то я в телефоне, – я тут твой отчёт прочитала… Хочу на Эльбрус!
Вот так! Ни больше ни меньше – сразу на Эльбрус. Впрочем, я тоже пошёл сразу, безо всяких «погулять в предгорьях».
– Солнце моё, нет проблем! Есть конторы, они тебя хоть на Эверест отведут, только бы денег хватило.
– Не-е-е-ет… Я хочу с тобой!
Ага, со мной, и всё тут! Вот только я не собирался на Эльбрус. Двух раз пока за глаза хватило. И вообще, я тогда в Непал собирался, к базовому лагерю Эвереста. Можно сказать, с детства эту мечту лелеял… Про детство, конечно, вру.
