«Каждому слову – своя борозда»
О, родина моя былая, сказочная, до слёз
дорогая, ныне уже не существующая в яви —
лишь в снах моих, да в озарениях памяти и
тоски моей жива ещё она…
А. А. Романов
Поэт и прозаик А. А. Романов был счастливым человеком: он всю жизнь занимался любимым делом – «ткал свой узор на станке родного языка».
Размышляя о богатстве и силе родного языка, он признавался: «Писателям, родившимся в старой деревне, повезло: их зыбки сразу окунулись в народную речь, как в животворящую купель. И в детскую память и душу просторно ложился язык слышимый, вольготный, со своей музыкой и образной самобытностью. Слух деревенского детства ещё не осознанно, но на удивление легко долетал до корневых глубин родного слова, до самых сокровенных завязей, которые звучали во времена, может, ещё раннего славянства…»
Став взрослым, познав очень многое в жизни и уже состоявшись как писатель, он пришёл однажды к удивительному и совершенно точному выводу: «…Весь северный крестьянский край вплоть до Белого моря издавна, ещё с допетровских времён, был средоточием культурного наследства Древней Руси. Именно здесь, в богатырских лесах, веками не меркли зарницы летописного Киева и катилось эхо Великого Новгорода… Именно здесь, в бревенчатых раздольях, с напевов архангельских, олонецких, вологодских крестьян собраны и записаны золотые тома народной поэзии и мудрости…»
«Ткать свой узор» ему было и радостно, и трудно. Да, пустеют русские деревни, уходят из жизни деревенские первопроходцы и устроители, исчезает крестьянство как таковое, но – жива память об этих «незнаменитых» людях, их великих делах и сложных судьбах. «…Но лари моих дней не пусты: / Чем древнее слова, тем согревней. / И стихи ткутся будто холсты!»
А трудность состояла в том, что современный язык удручал его и как поэта, и как русского человека: «Было установлено, что журналисты на протяжении многих лет используют примерно полторы тысячи слов. Всего полторы – из двухсот двадцати тысяч, записанных в далевском словаре!
При этом надо учитывать, что даже этот словарь не исчерпывает всего русского языка – как бы ни был велик подвиг Даля, это всё-таки труд одного человека, и, конечно же, за пределами этого пусть необъятного и гигантского, но одиночного труда осталось множество незаписанных слов».
Всегда внимательный к жизни, А. А. Романов очень боялся опоздать. «Надо успеть записать о 20–30-х годах всё, что возможно, непосредственно от самих очевидцев: матерей, бабушек, дедушек, – волновался он. – Этот материал надо получить из первых рук и составить объективную, насколько это можно, картину жизни тех лет. Через какой-то десяток годов это всё уйдёт из рук, и боюсь, что всякие несуразности и приукрашивания станут выдаваться за подлинное и оспорить будет нечем… Вот поэтому сейчас так привлекают меня мемуары деревенских пенсионеров. Пусть они безграмотны с литературной точки зрения, но дух, атмосферу, детали, даже живые голоса «оттуда» можно почувствовать и услышать, и это всё меня очень волнует…»
Почему так? Что такое особенное могли знать и рассказать обычные советские «деревенские пенсионеры»?
Вот как на этот вопрос отвечал сам писатель: «В крестьянстве, именно в нём, хранилось и держалось веками то, что мы называем народным… Духовная жизнь народов взрастала на той же почве, что и хлеб. Народное творчество никогда не отрывалось от земли, и по нему всегда можно узнать историю и судьбу народов и целых государств. Фольклор – это самоистина».
Содержание книги «Каждому слову – своя борозда» – посильный вклад в дело сохранения этой «самоистины», рождённой непосредственно на родине писателя, Корбангской земле. Основную часть книги составляют житейские истории, сложные характеры, необычные судьбы, семейные предания, образные высказывания, живая речь земляков-корбаков, взятые из рабочих блокнотиков и черновых тетрадей А. А. Романова. В них – то, как жили и как говорили наши дедушки и бабушки…
