Каждому свое
«Каждому свое» – заключительная часть художественно-документальной трилогии Елены Съяновой, посвященной истории фашистского Третьего рейха и судьбам его вождей. Казалось бы, с документальной основой этого романа проблем не было – огромный массив материалов Нюрнбергского процесса исследователям доступен. Самая интересная их часть – это стенограммы допросов и записки американского психолога Гилберта, работавшего с подследственными. «Но, – пишет автор, – эти записки имеют мало общего с подлинником, не прошедшим цензуру и перевод». Елена Съянова работает с подлинниками. Поэтому атмосфера ее романа столь разительно отличается от «Семнадцати мгновений весны». И поэтому выглядит достаточно достоверной описанная ею версия исчезновения «золота партии», которое Гитлер видел залогом возрождения Рейха. Один из главных героев романа Роберт Лей написал записку, которую американский атташе передал его вдове лишь в 1963 году: «Если мы проиграли, значит, Бог передумал и отнял у нас шанс. Теперь он дает его нашим врагам».
Как использовали свои шансы победители – это другие главы мировой истории.
| Жанры: | Биографии и мемуары, Историческая литература |
| Цикл: | Не является частью цикла |
| Год публикации: | 2025 |
Читать онлайн Каждому свое
Самое время!
Издательство «Время»
http://books.vremya.ru
letter@books.vremya.ru
© Елена Съянова, 2025
© «Время», 2025
От автора
Название завершающего трилогию романа о лидерах Третьего рейха родилось раньше названий для первого и второго романов. Еще читая переписку Ивана Шувалова с членами Французской академии наук, я наткнулась на цитату из речи Цицерона: «Правосудие узнается таким способом, что каждый получает свое» (перевод с лат.).
Suum Cuique – «Каждому свое»!
Но еще раньше Платон в своем знаменитом трактате «Государство» ввел это базовое юридическое понятие как один из главных принципов справедливости. Любили платоновскую формулировку и в Новой истории – например, в Пруссии в XVII веке ее сделали девизом военной полиции. XX век привнес свое толкование: германские нацисты извратили это известное изречение, сделав его лозунгом рабского труда заключенных.
И вот, помня все это, я подумала, как же здорово, что история ткнула этих ментальных извращенцев в первоначальный платоновский смысл! И как было бы правильно с документальной честностью описать, как каждый из них платит по счетам Справедливости.
Третий роман, пожалуй, самый документальный из всей трилогии, – и с одного из документов я решила начать роман: «Скажем правду, сэр! Дрались мы с русскими и проиграли им. А вы… все вы сначала ставили им подножки, а когда они через них перешагнули, подставили наконец плечо. Вот и вся ваша роль в этой… истории». Граф Фольке Бернадотт, кому адресованы эти слова, любопытная и неоднозначная фигура в истории XX века, в сентябре 1945 года был вызван в Нюрнбергский международный трибунал в качестве свидетеля – он под эгидой Красного Креста занимался вывозом военнопленных; также ему провели очную ставку и перекрестный допрос с бывшим лидером Трудового фронта Робертом Леем, который и произнес эти слова, обращаясь к Бернадотту, причем заметил, что сейчас только повторяет их, и напомнил об их апрельской встрече на границе Швейцарии, под Обераммергау. Далее стороны произнесли еще по паре реплик, порядком разозлив британского и американского следователей и рассмешив нашего. И обменялись «любезностями»: Лей обозвал Бернадотта «декоративным гуманистом», а тот Лея – «циником и парадокционалистом».
Отмечу, что Роберт Лей, пожалуй, главный «герой» всей трилогии и в самом деле ходячий парадокс – персонаж, не дававший скучать никому от Гитлера и Геринга до Генри Форда и светских львиц Европы. Но слова Лея о наших союзниках мне лично очень понравились.
Документов периода с апреля 1945 года по конец осени 1946-го осталось много: основной массив составляют материалы самого Нюрнбергского международного трибунала, а наиболее интересная их часть – это стенограммы допросов и записки американского психолога Гилберта, работавшего с подследственными. Эти записки частично находятся в общем доступе, но имеют мало общего с подлинником, не прошедшим цензуру и перевод.
К сожалению, несколько таких псевдоподлинных, но далеких от реальных документов весны 1945 года, а также разные мемуары, не являющиеся первоисточниками (их можно квалифицировать как антиисточники) вынужденно использовал в своей работе замечательный писатель Юлиан Семенов. Например, он тщательно изучил мемуары Вальтера Шелленберга, которого немецкие историки-архивисты называют «враль номер 2» (номер 1 – это Шпеер), а в результате мы получили тот обаятельный образ теоретика-интеллектуала, который Шелленберг вдохновенно сочинил для себя в мемуарах. На деле же, жестокий и циничный, этот сукин сын сначала нудно подсиживал Канариса, позже донимал Гиммлера необходимостью физического устранения фюрера, постоянно сбегал в Европу якобы на переговоры и наконец окончательно засел в Дании, интригуя шведов и англичан секретом партийного золота, к которому допущен не был и т. д. и т. п.; к тому же в марте и апреле 45-го Шелленберга в Берлине не было.
