«Вспоминаю армейскую газету «Ленинское знамя», Красноярск, себя молодого и в форме, и еще Владимира Бердова, очень русского, очень талантливого парня, который писал хорошие стихи и трепетные рассказы.
Вместе мы прослужили год. Потом я демобилизовался, а он, т.к. был моложе и, соответственно, призвался позже, остался.
Несколько лет, пока я жил в Алмалыке, мы переписывались, потом я переехал в Ташкент, затем в Москву, и мы потеряли друг друга.
Еще в армии, опекая его, как «старик» «молодого», я был убежден, что проявляю заботу о втором Иванове-Разумнике, Вампилове, Василии Белове, а может, даже Куприне.
Живя в Москве и в Мюнхене, я задумывался: ну где же этот сибирский парень, тем более, что его романам, повестям или рассказам давно пора осветить небосвод российской словесности. Но нет, Бердов не появлялся. И вдруг звонок из выходящей в Кельне газеты «Контакт»: «Вас разыскивает армейский товарищ Владимир Бердов, живущий в Омске. Продиктовать телефон?» «Конечно, диктуйте!»
И вот я слышу голос из юности. Мы вспоминаем Красноярск, нашу многотиражку, типографию, редактора-чудака Бердичевского, самоволки… Впрочем, все это эмоции, а вот потрясение в том, что Бердов не стал великим русским писателем. Он, оказывается, стал журналистом. Уверен, что квалифицированным, надежным, оперативным. Но родился-то он, чтобы стать Писателем. Талантище в нем было огромное. Но не стал, позволив втянуть себя в суету и повседневность будней. И в этом, а не в чем ином, как раз и кроется, пресловутая загадка русской души и русского характера…»
