Закон Первый. Клон не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
День, когда везение Нильса закончилось, был солнечным.
«Так не должно́ было быть. Это ошибка», – думал Нильс, вышагивая по личной комнате в больнице третьего мегаполиса. Капельницы, каталка, документы, сам Нильс – всё было готово к операции. Но… Не понадобились. Время шло, а он не мог поверить, что настал тот день, когда он – клон индивидуальный действующий – окажется не нужен хозяину.
На исходе дня в комнату к Нильсу зашёл юрист семьи.
– Почему ты не переоделся? – спросил он с удивлением, остановившись в дверном проёме.
– Я не знаю, – смущённо ответил Нильс, но тут же собрался, помня, что должен всегда предельно точно описывать своё состояние. – Я растерян.
Юрист покачал головой, словно сомневался в его словах. Нильс напрягся, ожидая осуждения, но седовласый мужчина отрешённо смотрел на него и молчал. Тишина в комнате давила на уши Нильсу, и он стал испытывать ещё большее беспокойство. Руки задрожали и горло сдавил противный ком. Его затошнило. Он сглотнул и это движение заставило юриста встрепенуться:
– Собирайся, я отвезу тебя дом… – мужчина запнулся и пригладил одной рукой седые виски. – Ты поедешь со мной.
Нильс коротко кивнул и, шмыгнув за ширму, быстро переоделся из больничной робы в деловой костюм. Прежде чем надеть рубашку, он поскрёб на ней бурые пятна, что остались от руки Себастьяна. В медицинском челноке, подключённый к аппаратам, поддерживающим его жизнь, Себастьян хватался за Нильса, как за соломинку. «Я же не умру, – твердил хозяин, заглядывая Нильсу в глаза. – Ты же мой второй шанс! Ты спасёшь меня, правда?» Нильс соглашался и уговаривал Себастьяна молчать и беречь силы. Держал за руку. Прижимал к себе. И готовился отдать ему жизнь. Выполнить миссию. Спасти хозяина.
Когда Нильс заходил в дом, ему показалось, что время замедлилось. Он постоянно поправлял прядь волос и кусал губы. Одёргивал себя, напоминая, что нельзя проявлять признаки беспокойства. Коротко дышал, пытаясь взять себя в руки, но почему-то проверенный способ сейчас не помогал.
Нильс с удовольствием поговорил бы сейчас с умником, чтобы выплеснуть переживания, что теснились в груди. Разобрать, квалифицировать, разложить по полочкам – понять. И перестать волноваться.
Нильс знал, зачем его привезли домой. Почему приехал юрист. Что будет сейчас происходить. Это знал любой КД. Если хозяин умирал или по какой-то другой причине отказывался от клона – клон индивидуальный действующий переводился в статус клона социального действующего. И, будучи до этого донором одного человека, становился донором любого, кому подходили его параметры. В присутствии юристов семьи и спецприюта должен произойти юридический и физический процесс его перевода. Нильс перестанет существовать. Останется только клон под номером 146/1.0.
В кабинете, куда они пришли, в глубине стояла Анна-Мария – мать Себастьяна – и смотрела в окно.
Больше никого не было. Ни юристов спецприюта, ни самих работников, перевозящих клонов. Никого.
Когда хлопнула дверь, Анна-Мария распрямила спину, но к вошедшим так и не повернулась.
– Вы сказали ему? – спросила она громко.
Нильс дёрнулся и посмотрел на юриста. Пот ручьем стекал по спине клона. Грязная рубашка липла и Нильсу казалось, что пятна засохшей крови снова оставляют следы на коже.
– Нет, – заметно волнуясь и переложив из рук в руки папку с бумагами, ответил юрист. – Я всё же надеялся на то, что вы передумаете.
– Ваша задача, – жёстко и чётко проговорила Анна-Мария, не поворачиваясь к вошедшим и глядя строго в окно, – чётко следовать инструкциям, полученным от главы семьи. Тщательно оформлять документы и убирать подводные камни. Надеяться не входит в круг ваших компетенций. Я понятно излагаю? – мать Себастьяна слегка повернула голову в сторону юриста.
