Егор был первым парнем на деревне. И красив, и силен, и на гармошке лучше всех играл. А работящий какой. Всё-то у него ладилось, всё-то у него клеилось. Дом, вся деревня завидовала. Жена – со всей округи краше не сыщешь. Ну как не позавидуешь. А хозяйство какое, на три семьи живности хватит. Здесь тебе и коровушка с бычком. Здесь тебе и барашки, и поросята. А уж птицы разной и не счесть. Живи и радуйся. Радуйся и жизнью наслаждайся. Так он и радовался. А уж по деревне под вечер пройдет – так у девчат холостых сразу окна распахиваются. Выглядывают из-за зановесочки, любуются Егором-то. Каждой хотелось бы женой Егора стать. Только вот женат он. И жена, Светка его, не смотри что красива да скромна, на место сразу поставит того, кто черту переступит. Откуда только сила берется. Враз косы пообрывает.
Вот так и жил Егор. Слева от него жена-красавица, справа дом под два этажа да хозяйство богатое. Завидуй народ, да близко не подходи. Завидуй издали. Не любит Егор гостей в доме своём. Себя показать любит, а вот гостей нет. Много лет уже не переступал никто из жителей порог дома семьи счастливой.
Проснулась как-то ночью Светлана, глянь, а Егора-то рядом нет. Подушка остыла даже. Ну ладно, думает, может, во двор мужик по нужде вышел. Пождала ещё немного – нет Егора. А за окном-то темень, да такая, что хоть глаз выколи. Руки своей не увидишь. Ну куда мужик уйти-то мог? А может, любовницу каку нашел?
От одной только мысли, что Егор в это время девку каку обнимает, Светлане плохо становилось. По женщине будто разряд электрический проходил. Где искать Егора? Ни в одном дому во всей деревне свет не горит. Ничего не видать. Будто и нет деревни вовсе.
Накинула женщина на ночнушку телогрейку старую, да прямо в тапочках домашних к калитке бежит. Открывает калитку… Вот те на… Егор стоит и затылок чешет.
– Ты где был, Егорушка? Куда ходил? – с облегчением выдохнула женщина.
– Да не знаю, – промямлил супруг. – Не помню я.
– Как это не помню, Егорушка? Не пугай меня, – затряслась женщина. – Уж не любовницу ли ты себе нашёл?
– Да ты что, любимая, – скривилось лицо Егора. – Как ты такое подумать-то обо мне могла. Тебя я люблю, и никто мне больше не нужон в этой жизни.
– И я тебя люблю, Егорушка, – обняла жена мужа, – напугалась я сильно, когда увидела, что тебя рядом нет. В голову чепуха разная полезла. Ну пойдем любимый. Может, утром вспомнишь, что случилось с тобой.
Так и не мог вспомнить Егор, как он оказался на краю деревни, где окромя дома старого, да полыни высохшей ничего больше и нет. Да и не дом это был уже давно, а одно название. То, что пристроить с него по хозяйству ещё можно было, растащили ужо лет десять как. Ну а что, хозяев-то дома лет сорок ужо нет на свете нашем. Кому он нужон-то.
– Да нет, – ломает голову Егор, – чего вдруг я туды попрусь? Нет. Где-то я был, но только не в доме старом.
– Ты о чем там, Егорушка? – наливает горячих щей супругу женушка.
– Да не могу вспомнить, чего я ночью на край деревни поперся, – подливает мужчина сметанки в щи.
– Да ладно тебе, Егор. Забудь, – улыбается красавица жена. – Тут Любка должна зайти. В магазин ткани завезли, хотим сходить посмотреть.
– А чего она сюда-то пойдет. Вон во дворе и встречайтесь. Зависть людская, знаешь, как больно бьёт. Увидит новый телевизор – молва по деревне пойдет, где деньги взяли… А у нас их три… Тебе это надо? А холодильник диковинный разглядит…
– Да ладно тебе, Егор, – вздохнула супруга, – и так гостей никогда в нашем доме не бывает.
– Вот и хорошо, что не бывает, – разрезает огромный кусок мяса супруг. – Зависть людская она, знаешь, как больно бьёт. Житья после в деревне не дадут. Только о нас судачить будут.
