Тот таинственный случай, который произошел со мной в самом начале семидесятых годов прошлого века, мне хорошо запомнился. Случай, который имел неожиданное продолжение. На то время было мне двенадцать лет и жили мы в небольшой деревне в Горьковской области. Сейчас деревня немного разрослась, и я хоть и редко, но в ней бываю. Мой друг детства там живет. Он, в отличие от нас, в город не переехал. Вот к нему я иногда летом и наведываюсь на пару деньков, отдохнуть от городской суеты.
Любимым нашим местом среди детворы было полуразрушенное здание в двухстах метрах от деревни. Что это было за здание, раньше нас не интересовало, главное, было где играть. Это был наш штаб, о котором, как нам казалось, никто из взрослых не знал. Как вы понимаете, было все совсем наоборот. Вот там мы и получали ободранные коленки и шишки на головах. Оттуда же были и наши набеги на колхозный яблоневый сад. Там же мы делали запасы яблок, хлеба и картошки. Конечно, сторож сада знал, где складывались ворованные яблоки, но нас не трогал: пусть мальчишки кушают витамины. Добрый он был, так, шугнет для порядка.
Сидим мы как-то с мальчишками в развалинах и обсуждаем нашу нелегкую детскую жизнь. Прибегает мой лучший друг Славка.
– Пацаны, там мальчишка какой-то не здешний. Лет пять или шесть ему.
– И че? – корчится лицо самого старшего из нас, Степана.
– Один он. Я думал, родители его где-то недалеко. Долго наблюдал, нет никого. Ревет он. Ходит по дороге туда-сюда и ревет.
– Пойдем посмотрим, что за пацан, – поднимаюсь я с кирпича.
Еще издали мы увидели маленького пацаненка, который ходил по дороге туда-сюда, глядя на пустырь, что был между домами.
– Ты чей? – спрашиваем мы, окружив мальчика.
Тот молчит, испуганно глядя на нас.
– Тебя как звать? – спрашиваю я.
– Ваня, – отвечает мальчишка, размазывая по щекам грязные слезы.
– А фамилия твоя? – подхожу я к нему. – Родители твои где?
– Здесь, – показывает мальчишка на пустырь.
– Ты где живешь? – не понял я.
– Здесь, – хнычет малыш, показывая рукой на пустырь.
– Ладно, пацаны, – говорю я друзьям, – пойду я к мамке своей его отведу. Может, она знает мальчишку. Пойдем, – протягиваю я руку мальчику.
Матери дома не было. Я слегка сполоснул его грязное лицо, налил мальчишке еще теплых щей и стал наблюдать, как он жадно их уплетает. Так и не дождался я матери и решил вместе с Ваней пойти ее поискать. Наверняка она у тети Любы. Они вчера еще договаривались что-то там в огороде сделать. Ванька заупрямился:
– Не пойду. Не хочу. Жарко.
Я ему на голову надеваю свою шапку из газеты. Все мои друзья носили такие шапки, и каждый старался слепить что-то свое, неповторимое. Вот и у меня была особая шапка. Никто не умел таких делать, а я свой секрет никому не говорил.
– Пойдем, – говорю, – теперь не будет жарко
– Я спать хочу.
– Ну оставайся тогда, – говорю я ему, – ложись вон на диван, а я за мамкой сбегаю.
Ванька пошел к дивану, а я побежал к тете Любе, где и нашел свою маму.
Пока мы шли с матерью от соседки домой, я все в подробностях ей рассказал.
Не нашли мы мальчишку. Весь дом обыскали, и по деревне я несколько раз пробежал. Нет Ваньки. И с пацанами вокруг деревни прошлись. Пропал малыш.
Прошло сорок лет с того случая, и вот, однажды приезжаю я на пару дней к своему другу в мою бывшую деревню. Не виделись мы с ним и не созванивались лет десять, наверно. Разрослась деревня, не узнать. Домов раза в два стало больше. А друг мой новый дом себе отгрохал на пустыре. Подхожу я к его дому и вижу мальчонку лет пяти, который у забора стоит и на меня смотрит. И все бы ничего. Я уже мимо хотел пройти, но… На голове мальчишки шапка из газеты. Шапка, ну прямо один в один как моя. Никто не умел такую делать из моих друзей. У меня аж рот открылся от удивления. Это как? Неужели кто-то разгадал мой детский секрет?
