Я стояла на краю пропасти, делая шаг
вперед, и сразу же отступала назад. Я не осмеливалась сделать
последний шаг в своей жизни. Устремив взгляд в пропасть, увидела
бездну, которая манила к себе. Я никак не могла понять, что со мной
творится. Казалось, что дно так близко. Но крикнув в бездну, я
прикинула, что эхо не доносилось с минуту… Должно быть, там глубина
с милю. Бррр. Жутко. А так сразу и не скажешь.
Вдруг, какая-то необъяснимая
невидимая сила толкнула меня вниз…
Я проснулась в холодном поту.
Неужели такое приснится? Давно такой перепуг не одолевал мной. Да
уж, хватит, пожалуй, смотреть эти жуткие фильмы перед сном, ни к
чему хорошему, как я вижу, это не приводит. На самом-то деле эти
фильмы не были такими уж жуткими, вряд ли, фентези и фантастику
можно назвать ужасами. Но все-таки, немало испугавшись во сне, я
решила убедить себя в том, что это единственное разумное объяснение
этому странному сну, который мучает меня уже с месяц с
определенными перерывами. Встав с постели, я пошла в ванную, чтобы
привести себя в хоть какой-то порядок.
— Батюшки, это что такое? —
Воскликнула я, взглянув на себя в огромное трюмо, которое стояло в
коридоре. В детстве оно казалось мне загадочным и таинственным.
Наверное, потому, что зеркало в нем было обветвлено огромными
деревянными розами, размерами с мое запястье, покрытыми лаком.
Бутоны их были закрытыми, только одно единственное — на самой
верхушке рамки — будто немного распускалось, и на нем можно было
заметить маленькую точечку, присмотревшись к которой, улавливалась
яркая краска. До 13 лет, когда я, вставая на пальчики, слегка
смотрелась в треть зеркала, я не могла понять, что это такое. Но с
возрастом, когда мой рост начал позволять мне смотреться уже в пол
зеркала, я начала понимать, что значит эта яркая точка — это была
капля крови на бутоне розы, очень даже реалистично изображенная. И
с каждым годом это почему-то все больше пугало, но вместе с этим и
интересовало меня. От прямого ответа родители всегда увиливали.
«Это обычная букашка, возможно, она просто не получилась», «Это
просто плохо сделанная работа», «Тебе показалось, там ничего нет»…
С каждым годом ответы все менялись. Казалось, что родители уже сами
не помнят какие басни они придумывают и начинают путаться в
ответах, которые никак не срабатывали. Так я только больше начала
интересоваться таинственным трюмо.
Так вот, испугавшись своего
растрепанного вида, я направилась в ванную.
Через пятнадцать минут я уже была
собрана и обувалась.
— Мама, я ушла. — Воскликнула я и,
открыв дверь, быстро выбежала на улицу.
— А позавтракать? — Послышалось за
спиной. Но, знав, что мама будет настаивать на завтраке, я быстро
закрыла за собой дверь, не дослушав ее реплику, чтобы не утруждать
свой организм лишними кило. Сказать, что я худышка — значит солгать
самой себе. Мои габариты не такие уж огромные, но фигура у меня
женственная. Во время последнего взвешивания в медпункте я весила
около 60. Всегда такой была, как только я начала взрослеть. Но это
всегда компенсировалось моим не очень маленьким ростом. Я не
огромная, но и не маленькая. Я, так бы сказать, изящная. Недаром
моя лучшая подруга Лесли говорит, что я медвежонок, «вроде бы
маленький, не большой, но такой плюшевый». Кстати, я Маргарет.
Лучше Мэри.
Обычно в школу меня возил отец, но
он еще вчера предупредил, что вынужден пораньше выехать на работу
(конечно же, я знала, что никакой работы у него сегодня нет, а
причина совсем другая, но я на этом не акцентировала свое
внимание). Поэтому мне пришлось шлепать по лужам к остановке
школьного автобуса.
Я, воткнув наушники в уши и включив
первую попавшуюся песню в плеере, шла по улице в раздумьях про
сегодняшний день.
