Я увидела его. Он шел рядом с Наташкой и каким–то парнем.
Высокий, красивый, в светлых джинсах и черной кожанке. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, он абсолютно счастлив, и меньшее, что ему сейчас нужно–это увидеть меня. Мне, впрочем, тоже, быстренько свернула в переулок и спряталась за угол дома. Они прошли мимо. Подождав немного, я вылезла из своего укрытия и пошла следом.
Я знала, куда они направляются. Этим маршрутом мы ходили тысячу раз. Сейчас на «Манежную», потом в «Александровский», обойти Кремль и на «Красную». Подгадать надо так, чтобы поспеть к бою курантов, а лучше прийти минут за пять. Встать напротив «Спасской», у ограды «Покровского» собора и внимательно наблюдать, как минутная стрелка медленно подбирается к двенадцати. А потом, схватившись за руки, прослушать перезвон курантов, мысленно отсчитывая каждый удар, и когда отзвучит последний, развернуться и направиться вниз, к Китай–городу.
Этот ритуал выполнялся свято. Когда–то свято…..
***
Они появились одновременно. Правда, сам момент я пропустила.
В тот день был юбилей шефа и нас с Кузиной сначала отправили в магазин, а потом заставили резать всякую снедь. Короче, только за столом я заметила рядом с Г.А. двух новых парней.
Тот, что сидел, справа от Г.А. был худой и, судя по всему, высокий шатен. Он в основном молчал, и, казалось, внимательно приглядывался к окружающим. Второй, тот, что слева, наоборот, был коренастый, слегка упитанный русый блондин с ямочками на щеках. Он сразу же разговорился с сидевшим напротив Юркой Гусевым, а потом с Любаней. Эта тормозная красавица даже проснулась. Редкий случай!
Я толкнула Кузину локтем: «Хто такие? Не знаешь?»
Та посмотрела на меня своим знаменитым коровьим взглядом и отрицательно покачала головой.
«Прошу, минуту внимания,–шеф выразительно постучал вилкой по стакану. Народ за столом перестал жевать и, предав физиономиям умильный вид, с готовностью повернулся в его сторону,–Я хочу искренне поблагодарить всех собравшихся за теплые слова, сказанные в мой адрес. Наверное, для того и существуют юбилеи, чтобы человек ощутил свою значимость, почувствовал, что не зря все эти годы топтал землю–матушку. Правда, есть еще такое мероприятие как похороны, но там виновник «торжества» присутствует уже в качестве реквизита,–народ довольно захихикал,–Но не будем о грустном. А пока я с превеликим удовольствием буду и дальше трудиться в нашем замечательном коллективе».
Раздались дружные подхалимские аплодисменты.
Шеф снисходительно переждал трогательный момент народного ликования, потом продолжил: «Пользуясь, случаем, хочу представить новых сотрудников. Это студенты четвертого курса, правда, разных вузов. Трудиться они будут под руководством Галины Александровны. Уж она–то их талантам найдет достойное применение. Прошу любить и жаловать. Это Сергей Котов,–он сделал дружественный жест в направлении шатена,–и Максим Князев»–тот же жест, но уже в сторону блондина.
Шатен слегка привстал, чуть наклонил голову и сел на место. Блондин же вытянулся в полный рост, заявил, что он очень, очень рад быть членом нашего замечательного коллектива, после чего одарил всех лучезарной улыбкой и неуклюже плюхнулся на место, попутно опрокинув стакан с соком.
–А мужички ничего. Симпатичные,–Кузина явно проявляла к новеньким интерес.
–Смотри, Пашка узнает, мало не покажется,–ее заинтересованность в мои планы не входила.
Наташка притворно вздохнула и томно опустила глазки. Порядок, одна конкурентка нейтрализована.
Гулянка, между тем, набирала обороты, градус прилично повысился, а народ впал в расслабленное состояние и потянулся к общению.
Шеф скинул пиджак, закатал рукава рубашки и развалился на стуле, подчеркивая тем самым свою демократичность. Его зам, вечно суетящийся затравленный мужичонка, которого мы между собой звали просто Бориком, уже сидел в обнимку с бутылкой, и периодически выплескивал ее содержимое в стоящую рядом тару. Андрюха Палей что–то нашептывал Маришке, та, в свою очередь, заливалась на всю комнату. Хохотала она постоянно, неважно был повод или нет, просто ей это очень шло. Стоило Маришке улыбнуться, и ее рядовая физиономия кардинально менялась, чтобы заставить ее захихикать, было достаточно показать палец или послать сообщение, типа: «Мушик, ку–ку!», и готово дело.
