В его кулаке была зажата удача. Краденая, но
это не смущало. Главное, что везение теперь с ним.
Концерт закончился далеко за полночь: певица
пользовалась такой сумасшедшей популярностью, что публика долго не хотела
отпускать со сцены свою любимицу. С одной стороны, оглушительный успех
подопечной радовал, но с другой – сегодня следовало завершить концерт вовремя,
потому что ему нужно успеть на важную встречу. Предчувствуя, как все будет,
Макар еще до выступления оговорил с певицей, что на бис она споет не более трех
песен. «Поздний ужин с людьми, в которых мы заинтересованы», – так объяснил он свою
просьбу. Девушка понимающе кивнула, но во время концерта совершенно забыла об
уговоре и все те знаки, которые Макар посылал ей, требуя сворачивать
выступление, не замечала. Она была опьянена успехом, раззадорена не меньше
фанатов и, будь на то ее воля, пела бы хоть до утра.
«Я же тебя просил! Я же предупреждал!» – выговаривал
ей потом в гримерке Макар. Девушка опускала ресницы, то и дело нервным
отрывистым движением заводила за ухо длинную асимметричную челку и переминалась
с ноги на ногу, словно школьница перед разгневанным директором. Растерянность
ее выглядела смешной: вела себя певица так, будто это не она «звезда», а он, ее
менеджер.
Макар боялся, что после концерта придется, как
часто бывало, отвозить подопечную домой. Сегодня на это у него уже не
оставалось времени. Но, к счастью, за певицей приехала на спортивном авто ее
новая подружка, и девушки легкомысленно отправились кутить в клубах, а потом
предаваться интимным утехам в каком‑нибудь наспех снятом гостиничном номере.
Макар не понимал странного пристрастия певицы к казенным комнатам, в то время
как она имела собственную квартиру, да и любовницы ее были девушками с
достатком. Его беспокоило и злило такое пренебрежительное отношение к
безопасности: не с ее популярностью так светиться. Впрочем, нетрадиционная
сексуальная ориентация певицы уже ни для кого не была секретом, более того,
часть пиара на этом и строилась. Но кто может дать гарантии, что девушек не
подстерегут безумные фанаты или какой‑нибудь борец за нравственность с
расшатанной психикой? Но подопечная легкомысленно отмахивалась от замечаний
директора. Гостиничные номера для нее были чем‑то вроде фетиша.
«Будь осторожна, – напутствовал он ее и в этот раз, когда девушка
усаживалась в нетерпеливо порыкивающую машину своей подруги. – Не загуливай, завтра
ты должна быть свежей как фиалка. Удачи!» Пожелание вырвалось машинально: Макар
всегда желал подопечной успеха перед началом концерта, это было что‑то вроде их
ритуала. Но никогда не говорил подобного, когда она отправлялась в объятия
развратной ночи. Почему сегодня сорвалось с языка? Видимо, потому, что совесть
его была нечиста: в кулаке Макар уже сжимал ее удачу. Но сегодня фортуна куда
нужней ему, чем его подопечной.
Он проводил взглядом умчавшееся в темноту авто
и, резко крутанувшись на месте, почти бегом отправился в противоположную
сторону.
Клуб, в котором был концерт, имел такую
маленькую парковку, что на ней помещалась лишь пара машин – хозяина и главного
администратора, да еще оставалось немного места для подъезда такси. Иногда
перед дверями выстраивалась шеренга авто, ожидающих своей очереди. И тогда
процессом высадки гостей начинал руководить шкафообразный охранник в костюме и
галстуке, претендующий на хорошие манеры, однако не искоренивший до конца
замашки телохранителя какого‑нибудь бандюгана. Главным образом «шкаф» следил за
тем, чтобы пассажиры выходили быстро и машины отправлялись без задержки,
уступая место следующим.
Собственные автомобили посетители клуба
оставляли в тупиковой улочке неподалеку от заведения. Чтобы попасть туда,
требовалось совершить на машине внушительный крюк, а пешком – всего лишь
пересечь пустырь. Клуб находился в странном и неудобном месте: далеко от
центра, на окраине столицы, он терялся между застроенным многоэтажками спальным
районом и пустырем. Когда поступило приглашение от этого клуба, Макар без
раздумий отверг его. Рок‑певица широкими шагами восходила на олимп славы и
находилась уже не в том положении, чтобы принимать приглашения от сомнительных
заведений с окраины. Но этим отказом он неожиданно вызвал гнев «звезды», в
общем‑то тихой и застенчивой, чей характер еще не успел испортиться вследствие
обрушившейся на нее славы. Но в этот раз девушка устроила директору такой
разнос, что темпераментности его бы позавидовала любая поднаторевшая в семейных
скандалах фурия, терзающая муженька оправданными подозрениями в супружеской
измене. Певица орала и скидывала со стола бумаги, которые белыми птицами
разлетались по всему кабинету, а под конец обрушила на пол тяжелую бронзовую
статуэтку. Оказывается, именно с этого клуба она когда‑то начала свои
выступления, на тот момент еще не раскрученная, не растиражированная, никому не
известная, бывшая просто талантливой девочкой с пронзительными песнями и
волшебным голосом. И сейчас отвергнуть приглашение не могла из сентиментальных
чувств. Делать было нечего: вслед за отказом полетело опровержение и согласие
на выступление.
