Кольцо любви
Глава 1
Мое возвращение домой после тарканского путешествия было будничным. Земля это есть Земля, мой дом, моя родина, хотя и на земле есть большая страна – Россия, тоже моя родина, а в России есть самый родной уголок, где я родился и вырос. Дома меня ждали. Хотя меня не было всего-то семь дней, но мое возвращение было обставлено как приезд самого и желанного гостя.
Собственно говоря, так и должно быть в каждой семье: каждый раз навек прощаться, когда уходишь лишь на миг. Вроде бы это стихи Марины Цветаевой. Не скажу, что я являюсь ее поклонником. Отдельные стихи неплохи, остальное – не мое. Не взыщите, экзальтированные дамочки, считающие, что нескладные строчки с придыханием – это стихи. Речитативные переживания похожи на слово о полку Игореве, но стихи в любом случае должны оставаться стихами.
Самое главное в России – попасть в «обойму». Если попал в «обойму», то все, что ты напишешь, является гениальным, ну, если не гениальным, то близким к совершенству. Тебя будут награждать, цитировать, внесут в школьную программу. Школьники будут читать твои произведения, втихомолку плеваться и беззвучно материться юношескими матерками, а потом придумывать на уроке, что же этот автор хотел сказать по поводу характера того или иного героя. Преподаватели будут сверять их выдумки с теми, что выдумали предшествующие поколения или они сами.
А писатель вовсе не собирался передавать характер пьяного мужика, лежащего в луже и улыбающегося чему-нибудь. Раньше было нужно говорить, что пролетарий, устав от беспросветной жизни, шел в кабак пить горькую, а напившись, видел светлое социалистическое будущее и улыбался той счастливой жизни, которая должна была прийти на смену мрачному царизму. Кто, куда и зачем пришел, мы все видели. Вполне возможно, что вытащенный из лужи пропойца впоследствии был записан в марксистский кружок, осознал все и сейчас в роли председателя губернской чрезвычайной комиссии решал вопрос жизни и смерти тех, кто жил лучше его в царское время. А не живи лучше меня, сука. Делиться нужно. Было бы у меня больше денег, я бы не пил без закуски, а сидел бы в ресторации, закусывал бы французское шампанское соленым огурцом и не валялся в луже.
Чего-то меня на беллетристику потянуло. Жена приготовила такой стол, что не выпить рюмочку совершенно нельзя. Вот тут как раз о горечи можно сказать пару слов. В водке самое главное это горечь, которая пропадает после соответствующей закуски и эта горечь вызывает аппетит, отчего люди пьющие сильно полнеют. Кстати, в старой России, когда девку готовили замуж, то для придания пышнотелости ее держали в постели, кормили белым хлебом и поили водкой. И получалась невеста – кровь с молоком. Учитесь, люди.
День-другой я отсыпался, а потом сел приводить в порядок записи от прошлого путешествия. Память штука такая, что с течением времени ослабевает, и человек уже не в состоянии описать точно то, что происходило совершенно недавно. Что-то упускается, что-то забывается, а что-то отлежавшись, становится не интересным как для читателей, так и для себя самого.
Описывая свои похождения и представляя все это фантазией, которая не могла происходить никогда, потому что она не могла произойти, я все думаю, а порядочно ли я поступаю, раскрывая свои чувства перед женщинами или мне везде нужно говорить – «русо мужико, облико морале»? Я же не могу сказать встретившейся и симпатизирующей мне женщине, что я ее не люблю, потому что я примерный семьянин и поэтому я ее просто-напросто проигнорирую.
У меня язык не повернется так сказать, как не повернется язык сказать, что у меня были женщины. А то, что я пишу в своих записках, так это фантазии. Женщина может быть только единственной. А человек, кому-то сказавший о своих победах, не достоин уважения со стороны товарищей и общества. Хотя, в нашем обществе достаточно сильно сместились ценности, примерно, как в высшем свете, где порядочность иронизируется, а пошлость возводится в ранг добродетели. Пусть так, только я не собираюсь менять свои принципы в угоду тех, кого не удостаиваю сильного уважения.
