Пролог.
Солнце отражалось в водах Колдовского озера. В этом озере
водились черти, русалки и даже водяной. Так гласила деревенская
легенда, поэтому и называлось оно колдовским. Марьяна, немолодая
женщина в черном одеянии стояла на берегу, наблюдая закат
солнца. Русалок и чертей она не боялась, она сама была
колдуньей или ведьмой или знахаркой, так называли ее односельчане,
они ее боялись, уважали, а некоторые смеялись вслед, но все равно,
как только беда какая случится шли к ней, тайно, крадучись,
но шли за помощью, советом, лекарством. Вот и сейчас она
возвращалась из леса, где собирала целебные травы. «Каждый к зиме
что-то заготавливает, вон и Маряна воз травы напластала» - шутила
молодежь, наблюдая, как она несет зеленую «добычу» в свою избу.
Грустные и тревожные мысли одолевали Марьяну. Из задумчивости ее
вывел звук, нарушивший природную тишину. «Ма-а-ме-а-а», словно
ребенок заплакал рядом. Марьяна резко обернулась и увидела перед
собой черного козла.
- Сгинь, нечистая сила, прочь пошел – сказала она строго. И
животное метнулось в сторону озера, в заросли осоки.
Марьяна проводила его взглядом своих больших черных глаз.
- Не к добру ты снова пришел, кого забрать хочешь, какую беду
предвещаешь?
Воды озера покраснели, это закат солнца их окрасил. Но Марьяна
сделала свой вывод.
- Море крови…
Деревня Кузьминки в конце 19 века располагалась среди густых
лесов вдали от больших дорог и жила своей тихой размеренной жизнью.
Аккуратные бревенчатые дома с резными ставнями и карнизами, чистая
улица, по краям которой густо разрасталась трава конотопка и
ромашки. Большой крестовой дом стоял на краю деревни. Здесь
проживал богатый мужик – вдовец Антон Волков, с ним старуха – мать,
и малолетняя дочь Варенька. В теплую майскую ночь вся деревня была
погружена в сон, скоро придет рассвет, петухи закукарекают, коровы
замычат, крестьяне отправятся на посевные работы, жизнь закипит, а
пока… Старуха проснулась от лая собак и стука в окно. Старуха седая
и косматая поднялась с кровати и прислушалась. Потом протопала в
комнату к сыну.
- Антон, слышь, стучал кто-то, поди глянь…
Сын заворочался во сне, пробормотал недовольно:
- Ну что Вы, мама, спите, никто не стучал, показалось.
- Не показалось, слышь, собаки лают – настаивала старуха, тряся
сына за плечо.
Антон нехотя поднялся, протер глаза и побрел к дверям. На
крыльце лежал сверток, сон вмиг улетучился, когда мужчина услышал,
что сверток этот запищал.
- Господи помилуй, подкидыш!
Младенец, завернутый в шаль, закряхтел. Старуха – мать босая и
растрепанная захлопала руками по бокам. Прошептала:
- Вот он грех–то тяжкий. Через этого ребенка всему нашему роду
погибель будет, помянешь еще мои слова.
- Да что Вы говорите, мама? Подкидыши счастье приносят –
пробормотал Антон.
Сверток занесли в дом, старуха, тяжело вздыхая, развернула шаль,
совсем крохотная девочка вытянула свои кривые ножки и пискнула.
- Принеси зыбку из сеней… Повесим в дальней комнате –
скомандовала старуха – вот только, чем кормить ее будем?
Антон принес люльку, подвесил ее на крюк. Почесал затылок,
сказал:
- Мы ей кормилицу найдем. Бог даст, выживет.
- Выживет. Она живучая – заметила старуха, поджав тонкие губы,
рассматривая внимательно ребенка.
Проснулась маленькая Варя, она появилась на пороге и, округлив
большие наивные глаза, наблюдала за бабкой.
- Ты чего не спишь? – заворчала старуха – нам вот Бог послал
девочку.
- А как он ее послал? – тихо пролепетала Варя, рассматривая
младенца. Какая она неприглядная, лысая, кривоногая.
- Будешь много знать, скоро состаришься – рявкнул отец – иди на
место!
