— Открывай, Паш, давай, или ломать будем? — спрашиваю у
обшарпанной двери типичной союзной панельки, построенной лет
пятьдесят назад, когда меня в проекте даже не было.
— Ща, — наконец раздаётся недовольный рык из-за двери.
Я поправляю форму, галстук, куртку, проверяю погоны, фуражку и
папку под мышкой. Замок в двери начинает щёлкать, дверь
открывается, а на пороге стоит зеленокожий здоровяк, который раза в
два выше меня ростом. Челюсть выпячена вперёд, из под неё должно
торчать два клыка, но он всего один. Я знаю, что Павл участвовал в
операции «по принуждению к миру» в одной соседней стране. Там и
получил контузию и кое-какие увечья, не смертельные конечно, но ему
хватило чтобы начать пить, и жизнь пошла под откос. Хоть официально
и не сообщалось что срочники были на той войне, но получилось, как
получилось. Он демонстрирует свой мускулистый голый торс, стоя
передо мной в старых тренировочных штанах и босым, смотрит зло,
глаза красные — вот-вот впадёт в берсерк. А орк в состоянии
берсерка — страшное дело, уж можете мне поверить. У меня батя орк —
знаю о чем говорю.
— Где Маш? — спрашиваю, и добавляю, видя как он насупился. — Мне
бригаду вызвать, чтобы тебе укольчик сделали?
— Да тут она, ничего с ней не будет, — говорит он зло, но
чувствую, как успокаивается.
Прохожу в квартиру с давно ободранными обоями, вместо люстр и
светильников — тусклые, свисающие на проводах лампы. Бедненькая
обстановка, а мебель — ровесница самого дома, такая же обшарпанная
и старая, на грани того, чтобы просто осыпаться прахом. От
линолеума осталось одно название. Квартира большая, трёхкомнатная,
досталась орку от бабушки, но счастья не принесла. Прохожу дальше
по коридору, в дальнюю комнату, и наконец вижу, как на старом
диване сидит Маш, орчанка — жена Павла. Подобрав ноги под себя
безучастно смотрит в окно.
Стройная, мускулистая, лицо у орчанок женственное, даже
красивое, не эльфы конечно, но и не люди с их разными чертами лица.
Челюсть тоже немного выдвинута вперёд, но клыки тонкие и небольшие.
Выразительные губы и красивые глаза с синей-синей радужкой, да
вытянутыми по звериному зрачками. И что вот она забыла с этим…
— С тобой всё в порядке, не бил? — интересуюсь участливо.
— Вот чё ты всё ходишь и ходишь сюда, а, Стас? — спрашивает она,
раздражённо скривив губы.
— К-хм, — покашливаю. — Товарищ участковый, пожалуйста.
— Ой мля, товарищ участковый, — выплёвывает она. — Чё те надо от
нас, "товарищ", думаешь без тебя проблем не хватает?
Поправляю фуражку, говорю спокойно.
— Работа такая, вы на учёте в отделе стоите.
— Нормально у нас всё, вали давай отсюда, — рычит она, всё так
же смотря в окно.
Оглядываю комнату, иду к выходу, орк закрывает за мной дверь, и
слышу из-за неё тихое рычание.
— Выродок.
Вздыхаю, сверяюсь с документами в папке, ставлю галочку напротив
номера квартиры, в которой только что был, и поняв, что это на
сегодня последняя семья, иду к выходу. На улице снег, а до
отделения топать и топать. Шагаю по спальному району, мимо
скопления однотипных панелек, детских садов и школ, выхожу на
хорошо освещённый проспект. Убираю руки в карманы. Разумные
проходят мимо — эльфы, орки, люди, гномы, иногда попадаются такие
же как я — выродки. Полуэльфы, квартероны, полуорки, но по большей
части им повезло больше, чем мне. Так что молча завидую, но
по-доброму — хорошо, что хоть кому-то живётся лучше. Прохожу мимо
большого магазина одежды. Сколько его помню, всегда пустой и
покупателей там не видно, но уже который год продают дорогие вещи —
костюмы, свитера, брюки. Откуда у живущих в этом районе средства на
такое. Одни носки, наверное, стоят как зарплата какого-нибудь
работяги местного, не иначе деньги отмывают. Хотя есть один район
рядом, но там и своих магазинов хватает.
