Запланированная поездка в отпуск из-за карантина отменилась, пришлось сдать билеты на поезд туда и обратно и искать смыслы и удовлетворение дома. Раскрыла накопившийся список сериалов, и потёк просмотр на несколько часов подряд. Помнится, в молодости любила повязать под телевизор, но сейчас вязание для меня в невозвратном прошлом, а порукодельничать всё же тянет – чтобы и напряжение через усилия в изделие уходило, и мозг переключался с левополушарной загрузки на правополушарную: из логики, слов, мыслей – в образы, во внешнее, видимое, ощутимое.
Разбирая вещи в недавно опустевшей квартире родителей мужа, открыла коробку с пуговицами. Свекровь шила, поэтому её накопления пуговиц раза в три превышали мои. А у меня их тоже накопилось – почему-то в семье неписаным правилом какого-то гипотетического домостроевского устава было то, что пуговицы выбрасывать нельзя. И поэтому они копились: у моих бабушки и мамы, потом у меня.
Скажем, износилась кофта или наволочка – пуговицы срежь и храни в коробке. А ткань – в тряпки, если она гигроскопичная, т.е. со свойством пропускать и впитывать влагу и воздух – помню об этом с уроков домоводства. Если нет, то выбрасываешь. Но если она выглядит декоративно – яркий узор, фактура интересная или с люрексом, то можно еще ее и в пэчворк пустить – на косметичку или думку.
А пуговички – места много не занимают, мало ли для чего пригодятся – в коробочку, в каждой семье такая есть. У Марины Степновой в книге “Женщины Лазаря” описано, как коробка из-под глазированных вишен от модного Эйнема, обитая шелком, щегольская, “стала приютом для пуговиц, шелковых тесемок, стекляруса и прочих вещиц, разрозненных, ненужных, но бесконечно милых каждому девичьему сердцу”.
Запустила я кисть в свекровину коробку, как в песок с мелкими камушками – выудила горсть с пуговицами, многие из которых помню: на какой вещи они были, а вещь – на ком, а тот кто-то – в конкретном каком-то месте. Да ещё и – когда, в какой период жизни. Зачерпнула еще раз – снова, как стеклышки в калейдоскопе, заиграли воспоминания: это – когда в северном закрытом гарнизоне жили, это – когда к портнихе ходила… В третий раз залезла я рукой вглубь коробки – выудила нить с нанизанными мелкими пуговицами одинакового диаметра. Шнурок с ними удивил своей декоративностью – как из стильных расплющенных бусин.
Так и началось моё увлечение «Колье из пуговиц». И первым было колье–шнур из тех самых маленьких зеленых пуговиц с военных рубашек моего мужа, которые свекор охотно донашивал.
Когда были сделаны первые 8-9 штук, выложила фотографии нескольких работ в соцсеть. Сразу появились комментарии: «Как приобрести?», «Хочу купить!»
Смотрятся они, конечно, заманчиво: декоративно, необычно, да еще и с винтажными пуговицами, которые некоторые помнят – легкая промышленность СССР была не так щедра на разнообразие, многие носили одинаковую одежду. И тут – знакомая пуговка, но в окружении других, подходящих по сочетанию, неповторимое уникальное украшение. Но – не брать же деньги за то, что мне изначально досталось бесплатно, ну, плюс мелочи – проволока, крепления и шнур или цепочка? Нет, уж лучше раздарю. Так и оповестила всех, кто спрашивал: «Раздаю близким, выбирайте, только после предновогоднего вернисажа на работе».
А – кто близкий, кто – нет? Как это решает каждый, и совпадает ли? Стало самой интересно, решила понаблюдать и записать.
Ближние и дальние круги общения
У американского психотерапевта Джеймса Бьюдженталя (1915–2008 гг.) есть теория кругов общения, где всех людей, с которыми человек общается, можно разместить в пять кругов, расходящихся вокруг него, как на воде вокруг брошенного камня или как на мишени. Для наглядности я изобразила схему этой теории, но раз уж тут о пуговицах, то ими я и обозначу людей. Профессор в нашем университете говорил, что можно изобразить что угодно через что угодно – удава через 38 попугаев, красных и белых бойцов через картошку у Чапаева.
