КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ ЦВЕТНЫХ ДУШ
Посвящаю Денису,
другу, спутнику, Судьбе
«Я утону в сырых и серых буднях, коллекционируя цветные души…»
DIS FECIT
Белый день…
А в этом было даже нечто красивое, если присмотреться.
Тёмные ветви, лишённые листьев, создавали свод, обрамляющий небо молочного оттенка. Ближе к корням висела зыбкая кисея тумана. Деревья, тонущие в ней, словно парили в воздухе над кочками бурого мха. Сквозь напластования тумана проглядывал хмурый, озябший мир…
Он спал, и всё это ему снилось. «Это неправильно, – думалось ему сквозь дрёму. – Где-то здесь должно было быть солнце. Я видел его совсем недавно… до того, как попал в этот проклятый туман и заблудился…»
Что-то в нём отказывалось мириться с происходящим, как с чем-то неестественным.
Но ведь это люди так называют – «белый день».
Называют, не зная всей правды. Не зная, что, давая имя Злу, можно его приманить…
…по мере того, как ему становилось всё тревожнее, он начал вызывать из своего сознания цвета и раскрашивать небо, деревья, мох. Он не знал, смогут ли эти цвета прижиться, но пытался совершить невероятное – всё исправить…
Потому что во сне это возможно.
По крайней мере, стоит попытаться. Ничего не теряешь.
Всё не реально…
/Город-Столица Немира, «Земляничный Морж», за пять лет до Беспредела/
– …эй, Лотос, там к тебе пришли!..
Лотос Растиплющ с трудом поднял голову от топчана, на котором прилёг, наверно, всего пять минут назад, и уставился на говорящего. Ухмыляющееся лицо (глаза – словно большие плошки, нос – две дырки, улыбка на сорок зубов) быстро исчезло в дверном проёме.
Лотос зевнул. Собрат по разуму, значит. Будто в зеркало на себя смотришь.
Сведения достигли его ушей, но ещё не просочились в мозг. Со второго раза, возможно, дойдёт до мозга, ну а с третьего Лотос уже будет способен действовать. А пока он мог только аккуратно пристроить голову обратно, где ей было самое место.
– Ло-отос, тебя там спрашивают!
– Что, шкаф опять развалился? – пробубнил Растиплющ, не желая расставаться с яркими цветными снами. Шкаф для одежды ему частенько приходилось чинить, особенно в дни наплыва посетителей. Одних вешалок, наверно, приколотил на место штук сто… В ответ хмыкнули.
– Не-а. Это была стена…
Лотос воспринял весть о гибели стены стойко. В конце концов, в «Земляничном Морже», в субботу… он сделал слабую попытку сесть и окликнул:
– Эй, там! Кто спрашивает-то?
– Сами! – еле слышно донеслось до него. – С верхнего эшелона!
– С высшего! – ворча, поправил Лотос и снова улёгся – на сей раз на живот. Значит, не зря все так суетятся: реальные деньги пришли. Ногами.
Он стал думать. Кто бы ни прибыл по его душу с этого самого высшего эшелона, дело, несомненно, важное и срочное. Неплохо бы выяснить, откуда про него узнали там, ведь он не берёт халтуру, сколь выгодна она ни была. Он прекрасно знал, что подобные услуги недёшевы. И единственная причина, по которой Лотос ещё не бежал к заказчику за инструкциями, а валялся на топчане и философствовал, заключалась в том, что ему не очень-то хотелось вкалывать на этих…
«С одной стороны, работа – вещь хорошая, кто ж спорит! Особенно для гиганта в Городе, где так трудно зацепиться; не всем везёт, как Рыжеглоту, но он – единственный парень из наших, кто нормально пристроен. С другой стороны, связываться с архаиками, да ещё из высших – себе дороже! Только никуда от них не деться в нашей немирской реальности, и все эти формальности дурацкие… то есть, нет, я не то хотел сказать, прости меня, Боженька Возвышенный Ничипор, а только очень это унизительно, что гигант не может отбрыкаться даже от самой грязной работы, если предлагают деньги! Хорошо, архаики – ребята тактичные, обязательно спросят, как полагается: „А Вы бы сделали это для развлечения?“ То есть вроде бы можешь отказаться, вот ведь как! Но есть одно „но“: архаикам не отказывают. Словно бы и не рабство у нас, а деловое партнёрство. Ха-ха».
