Снег. Снег. Снег.
Как будто огромная белая курица где-то там, в вышине, хорошенько встряхнулась. Ее мягкие легкие перья, кружась и переливаясь в свете уличных фонарей, сыпались на притихшую землю, укрывая улицы пуховым одеялом.
Хрупкая черноволосая девушка в вечернем платье, прижавшись лбом к холодному оконному стеклу, следила за причудливым танцем снежинок. Ее большие грустные глаза были похожи на две голубые льдинки, такие же холодные, как снег за окном.
Несмотря на поздний час, в доме напротив почти все окна светились мягким желтоватым светом. Сквозь прозрачный тюль девушка отчетливо видела темные силуэты людей, которые быстро перемещались из одной комнаты в другую. Движения их были суетливы, но руководил ими явно не страх, скорее – радостное предчувствие какого-то события, которое вот-вот должно было произойти.
Анна завидовала этим людям, их беззаботной суете. У нее самой в душе осталась одна только холодная пустота. И одиночество.
Нет, она ни о чем не жалела, она сама выбрала этот путь и даже сейчас считала, что сделала правильный выбор. Но сегодня, в сказочную новогоднюю ночь, ее не оставляло ощущение, что в ее жизни не все так правильно, как казалось раньше.
Одиночество... Оно давало ей покой, защищенность от боли, которую могут причинить тебе те, к кому ты по неосторожности можешь привязаться слишком сильно. Одиночество, в ее понимании, – это свобода, независимость и... пустота.
Анна тряхнула головой, отгоняя невеселые мысли, и неохотно отошла от окна. Она обвела взглядом уютную гостиную, на секунду задержав его на пушистой зеленой елочке, примостившейся в самом углу комнаты. Разноцветные фонарики на ее колючих лапах отражались сотнями искр в блестящих выпуклых боках елочных игрушек и освещали комнату мягким радужным светом.
Анна подошла к покрытому белой скатертью столу и посмотрела на него немного удивленно, как будто никак не могла понять, откуда он здесь взялся. Не далее как полчаса назад она собственными руками накрыла его, не забыв достать из холодильника бутылку шампанского и выставить две изящные фарфоровые тарелочки, но почему-то сейчас праздничный стол в пустой квартире казался ей каким-то нереальным, совершенно посторонним предметом.
Еще раз тряхнув волосами, Анна нахмурилась и посмотрела на часы: без пяти двенадцать. Скоро наступит Новый год. Очередной Новый год.
«Как встретишь его, так и проведешь», – прошуршала в голове неприятная мыслишка. Да уж, веселенькая вырисовывается перспектива весь год провести в одиночестве. Анна усмехнулась. Что ж, ей не привыкать.
Словно опровергая ее мысли, с пола на стол метнулась черная молния – и огромный персидский кот мягко приземлился на белую скатерть. Хрустальные фужеры тоненько зазвенели. Кот чутко повел ушами и зажмурил янтарные глаза.
– Каспер, ну конечно же, как я могла забыть о тебе, черный разбойник, – ласково сказала девушка, проводя рукой по круглой лобастой голове кота. – С тобой я никогда не буду чувствовать себя одинокой, правда?
Каспер мурлыкнул в ответ, то ли соглашаясь, то ли выражая свое сомнение по этому поводу. Но Анна даже не пыталась понять, что имел в виду ее единственный собеседник. Она протянула руку, взяла со стола банку консервированной горбуши, приготовленную заранее открывалку, ловким движением вскрыла баночку и вывалила розоватое ароматное мясо на одну из фарфоровых тарелочек. Затем пододвинула угощение своему питомцу:
– Лопай, разбойник, у нас сегодня праздник.
Кот набросился на горбушу. Он, конечно, не был особенно голоден, но, во-первых, такая вкуснятина перепадала ему далеко не каждый день, а во-вторых, в последнее время его хозяйка стала чересчур рассеянной, и ему приходилось порой питаться черт знает чем. Иногда – страшно подумать – это была даже овсяная каша! Правда, на курином бульоне, но все-таки это совсем не то же самое, что обожаемая им рыбка. Хорошо, что хоть сегодня хозяйка решила побаловать своего любимца. Каспер не догадывался о причинах столь похвального поступка, но какая ему, в сущности, разница?
