Когда война только начинается, когда первый снаряд ударит в жилой дом и на ваших глазах станут хоронить старуху соседку, что прежде бранила вас за шум под окном, все кажется как будто в страшном сне. Думаешь, что сейчас сон закончится и вы проснётесь и все станет как прежде. Но проходит день, а за ним еще один, а вы не можете очнуться, и война, словно топор палача безжалостно казнит вашу жизнь и все прекрасное, что было в вашей жизни. И тогда забьётся сердце в груди по-новому и глаза по-новому смотрят на мир. Торопишься жить, все торопится и одни молодые люди прежде совсем еще дети, только в прошлом году окончившие школу сделались взрослыми и клялись друг другу в любви.
– А за что ты меня полюбил? – спрашивал Светлана прижимаясь к груди Сергея.
– А вот еще с четвертого класса! – отвечал Сергей и целовал девичьи алые губы.
– Это как?
– Это когда ты мне контрольную не дала списать!
– Все шутишь? – отвечала Светлана и закрыла рукой губы не давая себя больше целовать.
– Да нет же серьезно! Думаю, что женюсь на ней и устрою ей райскую жизнь!
– Женишься?
– Конечно женюсь!
– Война, а он жениться!
– Не пойдешь что ли?
– Пойду, приходи свататься!
– Мои родители уезжают завтра в Ростов – на – Дону!
– Как? А ты? Как же я? Я же беременна!
– Я остаюсь! И если бы не ребенок я все равно остался! А сейчас мне нужно идти, чтобы проводить родителей и объясниться с ними.
Сергей был молодой человек восемнадцати лет. Был кудрявый, высокий и широкоплечий. И видно, что с большой силой в руках. Все в нем показывала гибкость и ловкость и можно было сказать, что Сергей не знает поражений. С другой стороны опытный человек заключил, что Сергей еще ни до конца осознает свою силу и не умеет ей пользоваться, но решительности и характера ему было не занимать.
На другом конце города родители Сергея собирались к отъезду.
Ольга Владимировна открыла сервант и взяла в руки тяжелую хрустальную вазу.
– Оля ты, что сума сошла? Ты еще бы трюмо с собой завернула! – воскликнул Роман Сергеевич Серебров.
Ольга Владимировна сдерживалась, чтобы не зарыдать. Она постарела за считаные дни, когда муж объявил об отъезде.
– Собери есть и все документы!
– А фотографии?
– Что фотографии?
– Семейный альбом!
– Господи боже мой! Возьми, конечно возьми! – и Роман Сергеевич отвел глаза ему сделалась горько. Он почему то только сейчас за все время войны, понял, что прежней жизни больше не будет. У Сереброва был строительный бизнес на Украине, а теперь все только рвалось, ломалось и рушилось.
Когда Киев заволок черный дым от подожжённых покрышек Серебров приехал в столицу из родного Донецка. В Киеве в банке Роману Сергеевичу сказали, что он может получить на руки только не больше одну четвертую часть всех денег, которые были у него на счету и что это счастья.
– Счастья говорите! Я всю жизнь наживал! Так подавитесь моим счастьем! – зло сказал Роман Сергеевич и понял, что остальные деньги он никогда не получит. Да их уже и не было в банке и Сереброву действительно повезло.
Роман Сергеевич вышел из банка и злой зашагал по Киеву и не узнавал все вокруг. Нет улицы и дома на улицах были прежними, но люди все как один сделались другими. И все объяснил огромный рыжий детина с флагом свастикой на длинной черной палке. Он широко шагал как новый хозяин города. Творилось прежде немыслимое. Прежде фашиста линчевали бы и закидали камнями, а теперь одни отворачивали глаза, словно их это не касается, а молодёжь, довольная делала со свастикой счастливые селфи. И в этот самый миг Серебров понял, что ни сегодня так завтра начнется война.
