Как грустно! Тоска разливается по всему телу… Точнее, она разлилась уже давно… Сколько лет прошло? Десять, а может быть, двадцать. Нет, прошел всего год. Всего год, как ее не стало… Но каждый день – это мука. Мука жить, работать, просто шевелиться. Грезы, постоянные грезы наяву: вот, вот она, никуда она не делась, она всегда рядом… Жалкие фантазии!
Встретили бы вы этого человека полтора года назад. О! Его не узнать. Жизнь в нем бьет ключом. Он счастлив! У него свой дом в деревне, красавица жена (они поженились полгода назад), несколько коров и коз, все просто замечательно! Из дома он уходил с неохотой, зато возвращался как на крыльях, ничего не могло омрачить их счастье… Ничего?
Странная болезнь зашла в их дом. Что-то переменилось в женщине. Она все так же улыбалась, была так же ласкова и терпелива. Но что-то было не так. Он это замечал и всячески пытался выяснить, в чем дело, приглашал знахаря, расспрашивал Её сначала исподволь, потом прямо, но та лишь беззаботно отмахивалась и превращала всё в шутку.
Однако беспокойство не проходило. Жена стала худеть на глазах. Через три дня у неё случился приступ слабости, и она не смогла устоять на ногах. Хорошо, что он был рядом и подхватил Её. Бережно держа жену на руках, Он всматривался в эти закрытые глаза, пытался понять, что происходит, но в голову ничего не шло.
Знахарь отказался от Неё еще вчера, сказав, что ничем помочь не может. Отказываясь лечить, знахарь постоянно отводил глаза в сторону, и было заметно, что он что-то скрывает. Но допытываться до причин тех или иных действий других людей Он не собирался. Молча проводил знахаря к двери. Больше обращаться к нему не было смысла.
Её хрупкое, почти прозрачное тело было практически невесомым. Он сделал единственное, что можно было сделать: отнес Её на кровать и дал отдохнуть. Но и через час, и через два Она не смогла подняться, силы явно покидали Её.
– Что же это за напасть такая? Что делать? – Он не находил себе места.
Было бы неплохо сходить к старику-волхву, но это далеко, а после знахаря был приглашен еще местный целитель, но тот лишь развел руками, сообщая, что здесь он бессилен (как и в большинстве случаев). Надеяться было не на кого.
Он сидел рядом с кроватью на полу и бережно держал Её за руку, как будто она была хрустальная. Рука была белая и почти прозрачная, хорошо видна была каждая артерия и каждая вена. Чувствовалось, что жизненные силы в ней еще есть, но они таяли на глазах. Лицо любимой заметно осунулось, но от этого не стало менее привлекательным. Какая-то одухотворенность просвечивалась через кожу, как будто от Неё исходил свет, не простой свет, божественный. Он не мог Её оставить, Он чувствовал, что конец близок. Слез не было, была колоссальная опустошенность… Он чувствовал, как жизнь покидает Её. Но Он даже не мог пошевельнуться, прижав Её руку к своей щеке. Он смотрел на Её лицо, весь мир сейчас сосредоточился в Ней, в Её лице, глазах, щеках, губах, Она полностью поглотила его.
Так Он простоял на коленях очень долго, ничего не видя и не слыша, мир для него остановился. Он не мог насмотреться на это дорогое, милое создание, душа которого уже явно была на грани другого мира.
Неожиданно снаружи донеслось уханье совы, немного сбивая Его оцепенение и возвращая к действительности. Глаза Его любимой открылись – казалось, что прямо из глаз льётся яркий, неземной свет, который одухотворяет, дарует спокойствие и в то же время образует какую-то пустоту. Она улыбнулась мягкой, прекрасной улыбкой, сжала Его руку своей:
