Комбыгхатор

В Главное управление Исторической безопасности Личной Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го канцелярии

начальнику Главного управления

Исторической безопасности

Его Галактической Светлости

Полу Нитцу

Сим препровождается Вашей Галактической Светлости истребованное Вашим письмом от 02.05.2205

«ЗАКРЫТОЕ ДЕЛО ПО ФАКТУ ОБНАРУЖЕНИЯ

ЛИЧНОГО ДНЕВНИКА

открытое по статьям 7, 12, 45/прим. и 109/прим «Основного перечня наказаний за нарушение исторической безопасности, заверенного Большой Его Императорского Вселенства Папиллярной печатью», а также в соответствии с циркулярным письмом Личной Его Императорского Вселенства канцелярии за номером 2233/170 от 21.12.2204 «О дальнейшем усилении мер борьбы с антиисторической деятельностью и распространением сведений, заведомо искажающих ход истории, особенно в части касающейся Личной Заботы Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го о продлении жизни и здравия бесконечно и преданно Им любимого, но тяжело и неизлечимо больного родителя своего, а именно Комбыгхатора III-го, прославленного по смерти под именем Космодержца, а также о многих и многих потоках слез, излитых из глаз Его Императорского Вселенства по случаю трагического ухода Его обожаемого племянника Комбыгхатора IV-го Большой Взрыв».

Начальнику 3-го отделения Исторической безопасности

старшему лейтенант-оператору Груму Гржычу

от старшего уполномоченного по надзору

за соблюдением правил вселенского общежития, сержант-оператора Исторической безопасности

Гавриила Гуся

РАПОРТ

Июля месяца третьего дня сего года, следуя по маршруту предписанного мне патрулирования, а именно: от пункта №1, который есть крыльцо дома №7 по Большой Колодечной улице, где проживаю с законной женой Сульфидой и малыми чадами Карлом, Малютой и Фенькой, прижитыми ею вне хода истории, на что не обращаю внимания, а обращая внимание лишь на придерживание себя по маршруту предписанного мне патрулирования, а именно, от крыльца дома №7 по Большой Колодечной улице, где проживаю совместно с этой, а все равно как чужой, и слова ласкового не скажет, и где имел накануне убедительный разговор по части не пускания больше в дом Васьки Фромма и совместных их с ним без меня спиртных возлияний, отчего я почувствовал себя утром плохо и поэтому предпринял движение по маршруту от крыльца дома №7 по Большой Колодечной улице, что есть пункт №1, в направлении пункта №2, что именно есть колодец, где человеку всегда становится легче по причине близости к незамутненной водной стихии недр, потому как, когда Васька Фромм со мной говорит, он ест, а я, когда говорю, то не ем, а поэтому, когда я проснулся возле колодца от жгущего в ухо солнца и сырого холода мать-земли, то немедленно испытал глубокое чувство телесного и душевного неудовлетворения, отчего далее двигался исключительно в направлении прежде судимого и отбывшего наказание за исторический уклонизм содержателя местного злачного заведения «Книжный двор», которое мне известно лишь в силу маршрута предписанного мне патрулирования как пункт №3, где я даже не успел прочесть и наклейки, как тотчас оперативно установил, что некто Зык Бухов, дотоле мне не известный, только что утонул в реке Полюсне, из-за чего я сразу прибыл на место преступления, раздвинул толпу и лично выловил из реки лежащий на берегу труп, который устным приказом немедленно передал в руки занимавшегося утопленником доктора Феофана Бздорова для выяснения всех загадок подобного рода неестественной смерти, какой не бывало у нас со времен убиения Комбыгхатора II-го Историографа, вечная Ему память, а зажатого в руке Зыка Бухова сазана лично сам отпустил на волю, хотя дальнейшая его участь переходит для меня в область странного и таинственного, потому как не установленные мной люди тут же начали поминать покойника добрым словом, и моя рука сильно дрогнула, отчего я несколько капель все-таки пролил на траву, хотя тут же перед обществом извинился, а когда вновь открыл свои мудрые просветленные очи знавшего взлеты и падения человека и увидел, где нахожусь, то слова прощания с моим неизвестным другом, с которым мы будто с детства были словно родные братья, костью встали в моем сдавленном горле, которую доктор Бздоров тут же вынул пинцетом на столе в морге, думая по своей врачебной ошибке, что Зык Бухов это был я, и поэтому констатировал мою смерть от рыбы, тогда как фактически умер лишь один Бухов, а я после нескольких дезинфекций колотой раны на мягкой слизистой оболочке горла был взят женою Сульфидой домой, где ныне и нахожусь в трезвой памяти и здравом уме.