– Наоми, ты куда запропастилась?
– Прости, сегодня сама не своя. Ночью Иней несколько раз просыпалась, а по пути на ферму натолкнулась на Серхо.
– Какой настойчивый – нравишься ты ему. Чего не пустишь к себе ночевать? Он сильный, его защита тебе бы пригодилась.
В душе я поежилась при одной мысли о такой возможности.
– Ли, у меня дочь. Ты не подумала, как она воспримет появление в нашей каюте чужого мужчины?
– Она неминуемо повзрослеет и все поймет, а вот твои лучшие годы уйдут. К тому же у вас двухуровневый жилой блок.
Тут подруга попала в точку. Пусть мы с Инеей остались вдвоем, но из семейного блока для фермеров нас не переселили. В то время, когда погиб Солди, каждый из нас жил надеждой, что вот-вот все изменится. И изнурительная каждодневная работа на фермах, что прокормили два поколения наших сородичей прекратится, да и ютиться в чреве Надис мы скоро перестанем. Ведь мы долетели! Смогли добраться до заветной цели – последней надежды моего народа. Потому никого уже не заботили такие мелочи как наше выселение. Предположительно, вскоре нам всем предстояло покинуть станцию и начать колонизацию нового мира.
А затем… этот вопрос перестал быть значимым.
– Что-то в нем меня до ужаса пугает, – призналась я в истинной причине своего упорного сопротивления.
Не заметить, что Серхо ходит вокруг меня кругами было невозможно. Но защитник при всей своей привлекательности и значимой роли в нашей общине на каком-то инстинктивном уровне вызывал отторжение, заставляя вновь и вновь шарахаться от малейшего знака внимания с его стороны.
Ли рассмеялась. Как всегда, ее смех прозвучал отрывисто и грубовато.
– Должно быть мужественность. Ты не забыла ли еще о том, каково это быть с мужчиной? Шесть лет одна…
– Ты всерьез полагаешь, что сейчас мне надо думать о постоянном любовнике? Как будто других проблем нет.
Подхватив шланги с питательным раствором, мы, продолжая болтать, привычно двинулись вдоль бессчетного числа рядов с пищевыми грибами. На первый взгляд эта работа не показалась бы кому-то сложной. Но если весь день провести с поднятыми вверх руками, ячейка за ячейкой пополняя питательный раствор в бесконечных, уходящих высоко под потолок ярусов растительных отсеков, – к вечеру сил не останется даже на ужин.
– Именно! На кону вопрос выживания. А ты молодая и сильная женщина. Я удивляюсь как это тебе еще не назначили принудительное материнство.
И снова – по больному. Я сама частенько страшилась получить сообщение об обязательстве роженицы.
– Фермеров большей частью не трогают, среди нас мало женщин. А желающих встать на наше место не так и много. Из-за беременности работать в полную силу невозможно. Так что я надеюсь, как и прежде принуждать к материнству будут свободных женщин, меньше занятых в жизнеобеспечении станции.
Пока языки болтали руки споро и умело обрабатывали уровень за уровнем. Было множество попыток автоматизировать этот труд – установить равномерную подпитку каждой ячейки. Но все они неизменно приводили к страшным для нас результатам: падению урожайности, а порой и гибели нескольких секторов плантаций. Автоматика не способна была оценить уровень потребности в подпитке, что любой опытный фермер видел невооруженным взглядом. Какие-то ячейки мы заполняли питательным раствором до отказа, какие-то лишь частично, а были и те, что мы оставляли неприкосновенными до следующего дня. Пищевые культуры гидропонических ферм очень чувствительны к подпитке. А их гибель лишит обитателей Надис еды.
– Наоми, очнись! Нас осталось около трехсот земвеков. А ведь когда станция опустилась на планету, ее население перевалило за пятьсот! Не мне рассказывать тебе об этом – вы потеряли Солди, оставшись без защитника и кормильца. А что будет через пятьдесят лет? Даже без вмешательства дикарей мы исчезнем, если не будем размножаться. Тогда и еды с ферм будет требоваться все меньше, и у женщин занятых на работах здесь найдется время для вынашивания детей. Пастырь скоро пришлет тебе известие, не сомневайся.
