– Сейчас же отпустите меня, иначе я вызову полицию!!! Вы не имеете права меня держать здесь! – ору как ненормальная, меня начало потряхивать от этой ситуации. Ну пришла я на прием без приглашения, может я адресом ошиблась!? Такое тоже возможно ведь.
– Сейчас Денис Игоревич освободится и придет, но до тех пор вам придется побыть тут. Может воды? – гляди какой учтивый, мне бы коньячку для смелости, а не воды, но вслух не говорю, стреляя молниями из глаз.
– Я ошиблась адресом, меня ждут в другом месте. Это недоразумение, – на сколько это возможно спокойно сказала и присела на кресло, от этих шпилек дискомфорт кажется во всем теле.
– Денис Игоревич сейчас во всем разберется, – как попугай повторил охранник.
Мне стало ясно, что меня не выпустят отсюда, пока не придет их главный. Денис Кастров терпеть не может наглых журналистов, пытающихся вынюхать о нем как можно больше информации. Как понимаете, я тот самый наглый журналист, который не дает проходу нашей закрытой звезде уже полгода.
Надо срочно делать ноги. Это может закончится не так весело, как началось. Их очень много на меня одну, толпой стоят, как будто я вор-рецидивист.
Пока я пыталась хоть как-то себя успокоить, дверь кабинета открылась и явила собой звезду-недотрогу.
Пока он располагался на диване, охрана начала покидать кабинет. Холодок от предстоящей беседы наедине таки прошелся по спине.
Не хочется оставаться с ним наедине, это он только с виду спокоен, его взгляд может метать молнии. Я его конкретно достала. Он сам виноват. Не хочет по-хорошему, будет как умеем!
– Уважаемая Марина Дмитриева решила незаметно проскользнуть на закрытое мероприятие, куда ее не приглашали, – расставив широко ноги, очень неприятно скользнул по мне взглядом. – Да еще и способ такой необычный придумала? Ты напоминаешь мне мою племянницу, ребёнка пяти лет, ведь если ей сказать нельзя, ей срочно это надо. Я твоя навязчивая идея? Скажи! – его взгляд прикован ко мне, и мне никак не удается прервать зрительный контакт. – Или, может, ты влюбилась в меня по уши? – ему явно льстит, что я за ним бегаю в прямом смысле этого слова. – Так признай это! Ты же взрослая девочка? – с усмешкой сказал он.
– Вы же понимаете, что это моё задание, – я изо всех сил пытаюсь держать лицо, не знаю, на что он способен. О нём реально нет никакой информации, может он таких как я раз в неделю закапывает. – Давайте Вы мне дадите маленькое интервью, – и я Вас больше никогда-никогда не побеспокою?
Это моя сотая попытка выпросить хоть какую-то информацию для статьи. Что за вредный остолоп! Я люблю и должна доводить любое дело до конца, если уж что-то начала, то по-любому должна закончить – это мой девиз!
Меня напрягает всё то, что он мне говорит. Мне есть, что ему ответить. Влюблена? О, Боже упаси, чтобы какая-то несчастная в него влюбилась! Я все-таки промолчу, немного страшно, знаете ли, сидеть перед ним без какой-либо поддержки, да еще и на его территории. Но то, что у него есть племянница, значит, что и какие-то родственники имеются! Я на верном пути!!! Чем больше я буду его доводить, тем больше он мне расскажет о себе! План так себе, ведь он может подать в суд на мое издательство и на меня лично, а суд может наложить запрет на приближение, и тогда я вообще не смогу к нему подойти, что в корне меняет всю ситуацию. Но думать об этом рано, в суд он пока не пошел.
– Я не давал никогда интервью, и не намерен этого делать в ближайшее время, и мне надоело Вам это повторять. Как вас с такой памятью вообще взяли в журналисты? Вам скажи что-то важное, так в мозгах ничего не останется. В одно ухо влетело, из другого вылетело, – он с таким хладнокровием сейчас проехался по моей самооценке, что аж жутко. – Мне наверно придется предпринять меры. Это уже ни в какие ворота, пытаться пройти вместе с танцорами. Я вот думаю, – он поддался немного вперед, сокращая между нами расстояние, – что бы ты делала на сцене, если бы продвинулась дальше по своему плану? Танцевала бы?
