Глава 1. У могилы
Бэл сидел на холодной земле у могилы. Его окружала ночь, фиолетовое сияние планеты Аврелия, которая пряталась за облака, периодически выдёргивая из темноты надгробную плиту. Он плакал, не пытаясь остановить слёзы, которые маленькими ручейками стекали по щекам, доходили до кончиков уродливо вырезанной улыбки и по ней затекали в рот. Он не пытался их выплюнуть или сглотнуть, они тонкой струйкой падали на могилу. Бэл упёрся спиной в надгробие, вытер слёзы и надел медицинскую маску, на которой была изображена милая нереалистичная улыбка, после чего пошёл домой по тёмным улочкам.
Бэл вошёл в дом и прямиком направился в ванную комнату, в которой от зеркала по стене расходилось множество трещин. Не раздеваясь, он лёг в ванну, свернулся калачиком и начал медленно засыпать. Через какое-то время он почувствовал холодные пальцы, которые гладили его по голове. Бэл невольно едва заметно улыбнулся и, открыв глаза, увидел её, сидящую на краю ванны. Она была совершенно бледная, с грязными волосами, вскрытыми и зашитыми вдоль запястьями и раной у горла, похожей на пришитые в улыбке бледные тонкие губы. Она гладила его по голове. Бэл было хотел заорать от ужаса, но она произнесла:
– Если закричишь, я уйду навсегда.
Бэл сдержал крик, а она ухмыльнулась, и затем он произнёс:
– Неужели сделать с собой такое было единственным выходом?
Она немного призадумалась, отвела взгляд, продолжая гладить его по голове.
– С собой? Почему ты не сказал «со мной»? Даже сейчас ты продолжаешь меня любить, – она улыбнулась и нежно поцеловала его в лоб.
Бэл моргнул, и она исчезла. Он быстро встал, огляделся, но никого не было. Зачесав волосы назад, он почувствовал на пальцах комки грязи.
– Так, видимо, не сон. Не сон же, да!? – крикнул он на весь дом, но в ответ лишь тишина.
На следующий день Бэл направился в вуз. Бэл сидел в самом центре кабинета, почти все отводили от него взгляд. Девушке, которая сидела впереди него, всегда казалось, будто сама смерть нависла над её плечом. Когда Бэл что-то делал, тянулся за упавшим карандашом, что-то искал в сумке, она вздрагивала. Ему это настолько не нравилось, что он старался не делать лишних движений, чтобы не пугать её, но от этого ей становилось ещё страшней. Она думала, что если не дай вселенная он к ней прикоснётся, она точно умрёт на месте. Парень, который сидел сбоку от него, не подавал никаких признаков страха, ему было плевать, ему на всё было плевать, даже на собственную жизнь. Другая девушка, которая сидела с другой стороны от Бэла, никогда не могла есть в его присутствии, так как ей всегда виделся кончик его шрама, и она всеми силами старалась на него не смотреть. Позади Бэла сидела староста, ей нравилось смотреть на его спину, и она очень хотела прикоснуться к красным кончикам его волос. Занятия закончились, и Бэл, как всегда, отправился в студию, в которой писал картины. Но его остановила староста.
– Здравствуй, Бэл. Давно не виделись.
– Да, привет. Я болел.
– Как скажешь, как скажешь, – ехидно заговорила она. – Ты же слышал, что скоро будет конкурс, в котором выберут картины для студий знаменитых художников. Не хочешь поучаствовать от вуза?
– Я даже не знаю. Думаю, мои картины не поймут. Мало кто любит смотреть на смерть и жестокость.
– Искусство не должно ограничиваться подобными вещами, оно должно быть искренним, таким, каким его видит автор. Так что ты, Бэл, не бойся, если кто-то тебя за них осудит, то знай, они просто идиоты.
– Спасибо большое, я поучаствую, а теперь мне пора.
Он вошёл в студию, в которой занималась одна девушка.
Она с криком заговорила:
– Да вселенная их раздери! Долбаный факультет музыки! Долбят по своим клавишам и бренчат до самого предела! Работать невозможно! Это стена что, сделана из гипсокартона?!
